— Вон он, вон тот ублюдок! — Бах!

Пуля просвистила рядом со мной и содрала кору со ствола дерева, растущего в нескольких ярдах впереди. Меня заметили.

Миля вовсе не является постоянной величиной, как это принято считать. Для того, чтобы повторно пробежаться по этой самой тропинке в милю длиной, мне, похоже, пришлось преодолеть по меньшей мере с десяток километров. К счастью, я находился в отличной форме, во всяком случае, в гораздо лучшей, чем гнавшиеся за мной бродяги, не привыкшие вести здоровый образ жизни. Так, по крайней мере, я думал, рассчитывая, что мне удастся сбавить темп и перевести дыхание, поки они будут плестись позади.

И оказался бы прав, если бы не Гаргантюа.

Я должен был бы сразу догадаться. Ведь мне уже было известно, что он не человек.

Эта жирная туша, похоже, могла бежать весь день и всю ночь напролет, и лишь время от времени почесывать под мышками. Но только он уже больше не плелся в конце, а нагнал и перегнал всех троих. В какой-то момент мне вдруг показалось, что я явно ощущаю, как гудит и содрогается земля, словно предвещая землетрясение или другой какой катаклизм, и оглянулся назад, чтобы лишний раз убедиться, что дистанция между мной и мускулистым Арри Английским сохранилась именно такой, какой я ожидаю её увидеть.

Так оно и было, но между Арри и мной бежал Флек — расстояние между нами не превышало каких-нибудь двадцати ярдов, и оно быстро сокращалось. Он бы наверняка убил меня, если бы только остановился, прицелился и выстрелил. Но, по-видимому, он или уже расстрелял все свои боеприпасы, или же лелеял надежду, что ему удастся догнать меня, что, вне всякого сомнения, сделало бы мою смерть не только более долгой и мучительной, но и более интересной.

Мне пришлось затратить немало сил, чтобы сделать резкий рывок и оказаться на относительно безопасном расстоянии, но затем я был вынужден на какое-то время сбавить скорость. Да уж, отличная форма, ничего не скажешь. Но какой нормальный человек смог бы без передышки пробежать пару миль после такой напасти, как Дилли?

Обогнув последний поворот — признаться, сделал я это довольно неуклюже, наскочив на небольшое деревце и сломав верхушку — я, можно сказать, вышел на финишную прямую и изо всех сил заработал ногами, продолжая бежать, пока не увидел, наконец, белую отметину на стволе дерева, с которого сорвала кусок коры пуля Арри. Не добегая до того дерева, я отыскал глазами мето, где оставил камеру и бросился к ней.

Ну, возможно это было и не очень похоже на бросок. Мне казалось, что я воспарил и лечу по воздуху; но по пути я, наверное, все же споткнулся, так как был вынужден слегка притормозить, падая на ноющие от боли колени, прежде, чем мне все-таки удалось протянуть руки и схватить камеру. Это был счастливый момент.

Перед тем, как снова подобно испуганной антилопе сорваться с места, я бросил взгляд назад. Как же так могло получиться?

Там бежали и Флек, и Арри и даже тот парень, которого я прежде никогда не встречал, но близкого знакомства с которым избежать не удастся, если я не потороплюсь и не прибавлю хода. Как же так? Ведь я молнией пролетел по тропе — так мне показалось — и в один момент подхватил камеру. Тогда каким образом эти далеко неспортивные бандиты ухитрились так быстро меня нагнать?

Бах! Блям!

И патроны они расстреляли, по-видимому, ещё далеко не все.

Я был неприятно поражен их столь неожиданной близостью. А также вполне объяснимо встревожен, чувствуя, что мне, кажется, все-таки прострелили горло. Нет, не горло; скорее всего лишь подбородок. Да, в какой-то момент я почувствовал себя раненным в подбородок.