Он уже сообразил, что речь идет об исполине, чье сознание расплылось на весь материк. Осталось выяснить, что именно кроется под этим именем.

– Если бы на судах оставалась команда, Лес, вероятно, сумел бы до нее дотянуться. А чуять железки он способен лишь внутри себя. Говорю же: ему требуются глаза на стороне!

– И что остается?

– Вот она,– кивнул Дан на девушку, молчавшую на удивление долго.– Точнее, ее тело, если сознание ты сумеешь унести. Да еще я рядом с ним, если госпожа доверит мне такой пост.

– Мне это нравится! – вдруг объявила Ита, прогнув стан настолько, что ее торчащие груди нацелились под углом вверх, будто впрямь вообразили себя орудиями.– Они уже поделили меня – по‑братски! Одному – тело, другому – душа. Ну, Тигры!.. Вам бы только дичь на части рвать. А мое мнение кого‑то волнует?

– Но разве не вы, драгоценная и прекраснейшая Спрутесса, только что изъявили желание убраться отсюда? – удивился Дан.

– Так ведь не во Дворец же?

– Ну, до Дворца‑то еще добираться долго! – заметил Эрик.– Пока что речь идет о Тиберии. И сам титул весит немного, пока за тобой не встанут Мэг, тиберийский правитель, и Тор со своими Львами, и Хуг с Крогами, и Глава Медведей Бур с остатками Избранных. И неизвестно, как поведет себя Гир.

Не говоря о том, что и бывший император Ун еще может всплыть! – добавил он мысленно. Никто ведь не доказал, что его убили?

– Но я не хочу в это влезать!.. То есть влезть‑то как раз можно,– поправилась Ита.– Но барахтаться в эдаком дерьме годами!..

– Кажется, кто‑то из древних сказал, что женщины равнодушны к политике, а предпочитают заниматься своим хозяйством. Потому‑то из них и получаются наилучшие правители… Конечно, если это настоящие женщины,– прибавил Эрик от себя,– а не обиженные на весь мир стервы.

– Что‑то не помню такого высказывания,– возразил Дан.– Да и не было прецедентов в нашей истории. Уж не приплыло ли изречение из другого мира?

– Ну, может быть, не знаю… Да и важно ли это?

– Ладно, теперь отвяжитесь от меня – оба! – распорядилась принцесса.– Нужно подумать.

Вскинувшись, она отошла к самому окну и, раскинув руки, всем телом легла на пленку, будто решила ее прорвать. Но лишь продавила эту упругую перепонку, повиснув над бездной,– братья следили за ней с опаской, но и с одобрением. Все же хороша была Спрутесса, почти совершенна! Не богиня, но близко. Узкая спина, сплетенная из тугих мышц, выпуклые ягодицы и плечи, мускулистые конечности, тонкие запястья и щиколотки, длинные подвижные пальцы. Кто мог предполагать, что из тощенькой осьминожки образуется такое чудо?

А первым отвел от нее взгляд Эрик, покосившись на Дана. Ведь столько вопросов накопилось!.. Но на долгий разговор времени не оставалось, а скользить по верхам не хотелось.

Затем и Дан перенацелил глаза на Эрика.

– Все же осталась одна неясность,– пробормотал он в задумчивости.– То есть не одна, но главная.

– Только не спрашивай, что стряслось с нашей Защитой во время штурма,– предупредил юноша.– Хоть ты не спрашивай. Я ведь не спрашиваю, что стало с нашим отцом?

– Так ведь я понятия не имею, что с ним сотворили,– сказал Дан.– Сразу после тех событий, еще при карлике Оле, меня услали в такую дыру!.. А что до Защиты – я же не собираюсь тебя винить? Дело прошлое, а ты тогда был мальцом… – Да не помню я! – вспылил Эрик.– Все как за глухой стеной. Мне уже надоело в нее биться. Когда прорвусь, ты узнаешь первым,– конечно, если дотянусь до тебя. Устраивает?

– Вот теперь начинаю тебя узнавать,– ухмыльнулся Дан.– Надо же, столько лет прошло! Наконец оттолкнувшись от пленки, Ита развернулась.