Гоблин, который сторожил ее, прижался к прутьям ее камеры и смотрел на нее. Тень, отбрасываемая факелом, скрывала его как саван. Она уставилась на него в недоумении, чувствуя, как почти тут же начали возвращаться вялость и безнадежность. Никого не было. Ее  обманули. Ее  голова  снова  поникла, а  глаза  стали  закрываться.

— Нет! Что  ты  делаешь? Стракен! Это же я!

Она вовремя подняла взгляд, чтобы увидеть, как гоблин откидывает капюшон своего плаща, чтобы открыть лицо. Она глядела на него сквозь завесу усталости и неуверенности, смотрела, как его образ обретает форму, и силилась понять, что же она видит.

— Века Дарт, — прошептала она.

Она уставилась на него, не до конца веря, что это, действительно, он. Она совсем забыла этого маленького болотного улка. Когда он бросил ее, а она попала в руки Стракена-Владыки, она не ожидала, что когда–нибудь снова его увидит. То, что он стоял здесь, было почти невероятно.

— Тебе следовало послушаться меня! — прошипел он. — Разве я не говорил тебе? Разве я не предостерегал тебя, никуда без меня не ходить?

Его резкие черты лица были скручены узлом, придавая ему вид безумного зверя. На голове и шее волосы стали жесткими и прямыми, как щетина. Из–за губ сверкнули острые зубы, когда он неудачно попытался улыбнуться, а пальцы плотно сжались на решетке.

Ее разум еще прочистился, и она перестала мяукать и плеваться.

— Как ты нашел меня?

Он уставился на нее, как на сумасшедшую:

— Ты до сих пор ничего не знаешь, да? Что же ты за стракен такой?

Она покачала головой:

— Самый худший.

— Выглядишь ты именно так, — засмеялся Века Дарт. — Я нашел тебя, потому что обращал внимание на то, что творится вокруг меня, чем тебе, кажется, не особо удалось овладеть. Но ведь это не твой мир, не так ли? Он даже отдаленно не похож на него. Поэтому, наверное, не стоит тебя винить за неправильные решения.

Он о чем–то говорил ей, но она не могла понять смысл сказанного.

— Тогда, что за правильное решение привело тебя сюда?

Болотный  улк  сплюнул:

— Я  не  уверен, что  именно. В своих путешествиях я услышал, что с тобой случилось, и, признаюсь, решил, что лучше предоставить тебя твоей судьбе. Но потом вмешались случай и стимул, и вот я здесь.

— Случай и стимул?

— Я двигался через Пашанон к равнинам Хука по дороге, что выбрал для себя и по которой советовал идти также и тебе. Пока я шел, до меня долетели слухи о том, что тебя схватили. На этой земле такие события не происходят незамеченными, и я держал глаза и уши востро. Оказалось достаточно легко определить, что именно с тобой произошло. Трудность состояла в том, что я должен был с этим делать.

Он выпятил свою грудь:

— Признаюсь, что сначала я решил, что лучше всего продолжать свой путь. В конце концов, ты бросила меня. Какое мне дело до того, что с тобой стало? Ты  была  груба  со  мной. Ты  оскорбила  меня. Наконец, ты проигнорировала мои добрые советы и накликала на себя беду. Я ничего тебе не должен. Никто не смог бы меня винить, если бы я решил предоставить тебя твоей участи.

Века Дарт вздохнул.

— Но потом я передумал. Ведь ты же не виновата в том, что эта страна для тебя незнакома, что тебе не хватает правильного суждения о ней и здравого смысла. Ты заслуживаешь, чтобы тебя пожалеть. Я почувствовал какое–то обязательство перед тобой. Я все обдумал и решил. Я пойду и найду тебя. Я посмотрю, что с тобой. Если ты будешь добра со мной, то я решу, достойна ли ты второго шанса.

Даже находясь в таком растерянном и ослабленном состоянии, будучи то одним существом, то другим, она поняла, что эти его слова были ложью.