– Благодарю Вас, – сказал Рид.

Гаррисон с интересом рассматривал американца.

– Как я понимаю, Вы были первым человеком с опытом спасения из снежных обвалов, прибывшим в Хукахоронуи после катастрофы.

– Я так думаю, сэр. Но нас было пятеро. Просто мне удалось приземлиться первым.

– Но Вы были руководителем группы.

– Да, сэр.

– Можете ли Вы рассказать, какие обстоятельства предшествовали вашему заданию?

– Да, сэр. Мне известно, что Ваши люди из министерства гражданской защиты послали запрос командиру Линдсею, в подчинении которого находится наш форпост здесь, в Крайстчерче. А поскольку запрос касался снежного обвала и поскольку я являюсь офицером транспортного снабжения (ВХЕ‑6 – наше подразделение), то он и назначил меня ответственным.

Гаррисон посмотрел на потолок, и в его голове мелькнуло, что, пожалуй, американцы все‑таки странные люди.

– Я не вижу связи, – заметил он. – Какое отношение снежные обвалы имеют к Вашему рангу офицера транспортного снабжения? Мне казалось, что Ваша должность скорее ближе к интендантской.

– Есть что‑то общее, – ответил Расч. – Я объясню. В Антарктике всегда много работы; обычно должностей гораздо больше, чем исполнителей, и поэтому считается нормальным, когда один человек занимает одновременно несколько должностей. Уже стало традицией, и довольно давней традицией, что офицер транспортного снабжения ВХЕ‑6 отвечает и за спасательные работы и одновременно несет ответственность за все, что их обеспечивает, в частности, и за воздушный транспорт.

– Понятно. Тогда Ваших объяснений вполне достаточно.

– Я только хочу добавить, что все мы – опытные парашютисты. Наша парашютная подготовка проводилась в Лэйкхерсте, Нью‑Джерси, обучение спасательным работам из завалов – в районе горы Эребус в Антарктике. Мы тренировались под наблюдением опытных инструкторов из Федерального горного Клуба Новой Зеландии.

Расч сделал паузу.

– Поэтому, когда новозеландцы попросили нас о помощи, мы быстро откликнулись.

– Вы изложили все очень ясно.

– Спасибо, сэр. Когда поступил запрос, а это было в середине зимы, все служащие нашего Штаба порядком устали. Полеты в ледовую зону – в Антарктику – не такое простое дело в это время года, и экипажи были готовы к вылетам только в экстренных случаях или в случае опытных испытаний. Обычно в спасательной команде у нас двенадцать человек – надо сказать, что все они – добровольцы, но в тот момент были готовы только я и еще четверо.

Гаррисон сделал отметку в блокноте.

– Вам случалось испытывать недостаток в добровольцах?

Расч покачал головой.

– Насколько мне известно, не приходилось.

– Интересно. Продолжайте, пожалуйста.

– Мы получили инструкции перед вылетом – вместе с летчиками – и загрузили самолет необходимым снаряжением, которое уже было запаковано так, что его можно было сразу пустить в ход. Принято, что команда из четырех человек катапультируется с одной парой нагруженных саней. Однако, учитывая инструкции и возможные условия в пункте назначения, я загрузил еще несколько пар. Мы высадились впятером, с пятью парами саней в 12.56. Насколько мне известно, это произошло через пятьдесят пять минут после обвала.

Расч улыбнулся.

– Представьте мое удивление, когда первым человеком, встретившим меня, оказался мой знакомый по Антарктике – доктор Макгилл.

Расч свернул парашют и отстегнул моментальные крепления. Он сдвинул маску на затылок и проверил, спустились ли остальные, затем повернулся к группе людей, пробиравшихся к нему по снежному полю. Подбоченясь, он с недоверием смотрел на шедшего впереди человека.