Вечером Бэллард писал письмо Майклу Макгиллу. Там среди прочего были и такие строки:

«Я помню, ты говорил мне, что собираешься в этом году в Новую Зеландию. Почему бы тебе не заехать ко мне в гости? Я живу в городе Хукахоронуи на Южном острове, здесь чертовски много снега и для горных лыж место выглядит прекрасно. Тут многое изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз; цивилизация наступает и приносит неплохие результаты. Но это не так уж плохо, да и горы остались нетронутыми. Дай мне знать, как тебе нравится моя идея, – мне хотелось бы встретить тебя в аэропорту в Окленде».

3

Гаррисон отхлебнул воды из стакана и отставил его в сторону.

– Мистер Бэллард, когда вы осознали угрозу обвала?

– Только за несколько дней до катастрофы. На эту опасность обратил мое внимание мой друг, Майк Макгилл, который приехал навестить меня.

Гаррисон сверился с документами.

– Я знаю, что доктор Макгилл добровольно согласился выступить в роли свидетеля. Я думаю, что было бы лучше услышать показания от него самого. Вы можете пройти на место, мистер Бэллард, но учтите, Вас могут вызвать опять.

– Да, сэр.

Бэллард вернулся в зал.

Рид сказал:

– Не мог ли доктор Макгилл пройти вперед?

Макгилл пошел к трибуне, неся под мышкой тонкий кожаный портфель. Он уселся, и Рид спросил:

– Вас зовут Майкл Говард Макгилл?

– Да, сэр; именно так.

Гаррисон расслышал заокеанский акцент в голосе Макгилла.

– Вы американец, доктор Макгилл?

– Нет, сэр; я гражданин Канады.

– Понятно. Это весьма благородно с вашей стороны – добровольно остаться и дать показания.

Макгилл улыбнулся.

– К вашим услугам, сэр. Мне надо быть в Крайстчерче в любом случае. Я отправляюсь в Антарктику в следующем месяце. Может быть, вы знаете, что рейсы «Операции Глубокого Замораживания» отправляются отсюда.

Профессор Роландсон привстал.

– Вы отправляетесь в Антарктику и Вас зовут Макгилл! Не тот ли вы доктор Макгилл, написавший статью о давлении и деформации на снеговых склонах, которая была опубликована в последнем номере «Антарктического журнала»?

– Тот самый, сэр.

Роландсон повернулся к Гаррисону.

– Мне кажется, нам очень повезло, что доктор Макгилл среди нас. Я прочел многое из его работ и подтверждаю, что в роли свидетеля‑эксперта он будет незаменим.

– Да, разумеется.

Гаррисон повел бровью.

– Но, мне кажется, роль свидетеля‑эксперта должна быть оговорена в протоколе.

– Вы сообщите нам что‑нибудь о себе, доктор Макгилл?

– С удовольствием.

Макгилл чуть помедлил, приводя мысли в порядок.

– Я получил степень бакалавра физики в Университете Ванкувера, а потом работал два года в канадском Министерстве научных и промышленных изысканий (МНПИ) в Британской Колумбии. Оттуда я отправился в Соединенные Штаты, где получил степень магистра метеорологии в Колумбийском университете и доктора гляциологии в Калифорнийском институте технологии. Что касается практики, то я работал два сезона в Антарктике, год в Гренландии, в Лагере Сенчюри, два года на Аляске и только что завершил теоретические исследования в Швейцарии, которыми занимался год. В настоящее время работаю исследователем в Лаборатории изысканий и инженерии холодных регионов центра геологических наук Армии Соединенных Штатов.

Воцарилась тишина, которую нарушил Гаррисон. Он нервно кашлянул.

– Да, разумеется. Для краткости как бы вы назвали вашу нынешнюю должность?

Макгилл усмехнулся.

– Меня называли снежным человеком.

Легкий смешок пронесся по залу, и губы Роландсона искривились в улыбке.

– Надо сказать, что в мои обязанности входит практическое и теоретическое изучение снега и льда, которое помогает лучше понять движение этих субстанций, в частности, во время обвалов.