Он встал и подошел к Петерсену и Паю.

– Мы создадим комитет по защите от обвалов, но он не должен превратиться в пустую говорильню – иначе я ничем не смогу помочь.

– Не превратится, – пообещал Пай.

Макгилл одобрительно кивнул.

– Я включил и вас, мистер Пай; и еще нам хорошо бы врача. Теперь пойдемте и огласим дурные вести.

Эрик Петерсен сказал:

– Итак, мой брат рассказал все людям, которых собрала миссис Сэмсон. Сначала те не поверили, пока кто‑то не вошел с улицы и не сказал, что не может проехать через Ущелье. Даже тогда пришлось их долго убеждать, что город в опасности.

Он пожал плечами.

– Было совсем как на той первой встрече совета, только в большем масштабе. Каждому хотелось выдвинуть свои аргументы.

– А в котором часу это было? – спросил Гаррисон.

– В половине девятого или ближе к девяти.

– Значит, уже было светло?

– И да, и нет. Хука окружена со всех сторон горами, поэтому туда не попадает солнечный свет до самого позднего утра. Было уже светло, но висел плотный туман.

Профессор Роландсон вытянул указательный палец, и Гаррисон кивнул.

– Вы утверждаете, что доктор Макгилл сказал Вам, как падает температура. И что мистер Уоррик поинтересовался, что же происходит с туманом. Честно говоря, я сам этого не понимаю. Я бы предположил, что в таких условиях туман должен превратиться в иней. Этому было дано какое‑нибудь объяснение?

– Мне об этом неизвестно.

– И в это время снегопад еще продолжался?

– Нет, сэр, он прекратился. И больше не шел в течение всего дня.

Роландсон откинулся назад, а Гаррисон спросил:

– И как же вы решили проблему? Я имею в виду, как вам удалось убедить собравшихся?

– Убедил их Артур Пай. Некоторое время он выслушивал аргументы каждого, затем сказал, что надо прекратить болтовню. Он сказал это очень убедительно.

Гаррисон поднял руку и обратился к залу.

– Очень жаль, что констебль Пай не смог давать здесь показания. Как вы, наверное, знаете, он погиб уже после обвала, доблестно пытаясь спасти пострадавших. Вчера мне сообщили, что констебль Пай и мистер Уильям Квентин, представитель профсоюза шахты, награждены Ее Величеством посмертно крестом святого Георга.

Раздался гул голосов и негромкие хлопки, быстро перешедшие в бурю аплодисментов. В ложе прессы шумели и неистовствовали. Гаррисон подождал, пока не стихнут аплодисменты, и затем постучал по трибуне.

– Давайте продолжим заседание.

Зал успокоился, и Гаррисон обратился к Эрику Петерсену:

– Не могли бы Вы рассказать нам, что в то время делал мистер Бэллард?

– Он звонил по телефону, а потом разговаривал некоторое время с мистером Камероном.

– Он совсем не участвовал в споре?

– Тогда нет. Он отвел мистера Камерона в сторону и о чем‑то говорил с ним.

– Вы не слышали, о чем они говорили?

– Нет, сэр.

Гаррисон посмотрел на Бэлларда.

– Мне бы хотелось услышать, о чем шла речь в этой беседе. Вы можете прервать показания, мистер Петерсен. Не пройдете ли Вы вперед, мистер Бэллард?

20

Бэллард был очень напряжен. Тогда в Хукахоронуи он принял решение, и теперь его вызывали, чтобы он оправдывался. Из‑за этого решения пятьдесят четыре человека, которые могли остаться в живых, погибли, и сознание вины легло на него тяжелым бременем. Он стиснул руки, чтобы не дрожали пальцы.

Гаррисон спросил:

– Можете ли Вы пересказать вкратце суть Вашей беседы с мистером Камероном, состоявшейся тогда?

Голос Бэлларда был тверд.

– Мы обсуждали предложение мистера Эрика Петерсена использовать шахту в качестве убежища. Я уже знал от доктора Макгилл а, каковы последствия обвалов, и он сказал, что крупяные лавины движутся очень быстро вплоть до двухсот восьмидесяти миль в час.