Когда самолет садится, в свете фонарей на взлетно-посадочной полосе красиво летят снежинки, украшая ночное небо. На Джоди все еще легкое платье и сандалии, которые она надела кажущимся таким далеким утром, но у нее хотя бы хватило предусмотрительности взять с собой тренч. Во время полета она выпила всю полагающуюся ей водку с тоником, и ее настроение молча прошло цикл преобразований – горе, отчаяние и желание сопротивляться. Ступая на трап и таща за собой чемодан, она хватается за неустойчивую браваду. Ее не задержали, когда выходили все; люди в формах еще не появились. Джоди понимает, что это, конечно, всего лишь вопрос времени, но хотя бы сейчас все идет не так плохо, как она ожидала, и без происшествий получив багаж, она чувствует легкий ветерок надежды в смоге своего несчастья.

В пальто, но все еще с голыми ногами, она выходит из аэропорта на морозную ночную улицу и встает в очередь на такси. Поездка домой проходит без происшествий. Джоди добирается до дома, идет через холл, поднимается в лифте на свой этаж, достает ключ из сумочки. Пес за закрытой дверью пронзительно гавкает один раз, а потом на нее бросается сорок килограммов чистой радости. А вот собачья сиделка, напротив, лишь взглянув на нее, начинает уливаться слезами, настолько ее задели новости о произошедшей трагедии. Джоди расплачивается с ней и отправляет домой. Ей приятно снова оказаться в собственном надежном доме, а удачное возвращение внушает надежду.

Настроение улучшилось, в мыслях прояснилось. Джоди начинает понимать, что если ее не арестовали, это означает лишь то, что все не так ужасно, как она предполагала, что ее вызвали с конференции лишь потому, что так положено по протоколу. Чтобы отпраздновать это, она наливает себе еще водки с тоником, и впервые с утра у нее просыпается аппетит. Сиделка оставила в холодильнике какое-то мясо, и Джоди делает себе бутерброд с солеными огурцами и острой горчицей. После еды настроение выравнивается. Она надевает джинсы и заваривает кофе. Ей вдруг становится очень интересно, как Тодд умер. Даже в самолете она не могла перестать думать об этом, вспоминала телефонный разговор, стараясь восстановить в памяти, как именно полицейский это сформулировал. Смерть… убийство… преступление… К сожалению, вынужден сообщить, что было совершено преступление… Боюсь, что сомнений тут нет… факты не оставляют места сомнениям . Он не сказал ничего конкретного, никаких подсказок, которые могли бы унять ее горячечные размышления. Но ходя по квартире и расставляя по местам вещи, она замечает на кофейном столике утренний выпуск «Трибьюн».

Статья оказывается куда больше, чем она ожидала, начинается на самой первой странице, но не ограничивается ею. Джоди не предполагала, что убийство мелкого застройщика заинтересует широкую публику, но журналисты, естественно, заводят любимую пластинку, приплетая сюда и наркоторговлю, и проблемы с огнестрельным оружием. В статье много диких размышлений – например, что это были подростки на амфетаминах, которым попало в руки оружие, и они на радостях пристрелили кого попало. По еще одной версии, была задействована мафия. Но если отбросить догадки, то факты названы довольно четко.

Вчера во второй половине дня на светофоре на Саут-луп был застрелен мужчина. В убитом опознали местного бизнесмена Тодда Джереми Джилберта сорока шести лет. Он получил выстрел в голову приблизительно в 12:45 на углу Мичиган-авеню и Рузвельт-роуд. По свидетельствам очевидцев, рядом с его машиной остановилась другая, и один или несколько вооруженных преступников открыли огонь. Полицейских интересуют любые сведения о данном автомобиле. После стрельбы машина жертвы выкатилась на перекресток, уткнулась в бордюр и остановилась. Водитель лежал на руле. Никто из оказавшихся рядом людей не пострадал.

Джоди думает о том, какое в обед движение, а именно эти две машины оказались словно в уединении, обо всем, что осталось под вопросом.