Часть вторая

Она

– Джоди Бретт слушает, – говорит она, держа трубку так, словно это дохлая крыса.

Ей отвечает некий деспот, голос четкий и угрожающий, он словно доносится из громкоговорителя в зале. Говорит, что он из полиции. И, к его сожалению, у него плохие новости. Он спрашивает, сидит ли она.

А Джоди стоит, вся вытянулась, спина прямая, ноги вместе, бедра строго перпендикулярны стойке регистрации, и смотрит невидящим взглядом на стеклянную входную дверь отеля. Джоди не понимает, какая разница, сидит она или стоит, такое беспокойство о ней ее тревожит. Если бы ему реально было дело до ее благополучия, он не звонил бы среди ночи, не мешал бы спать.

Она пытается положить конец его двусмысленному поведению.

– Я завтракала. Что вы хотели мне сказать?

Но он так ничего и не говорит толком.

– Я так понимаю, вы на конференции, – голос густой и лощеный. Джоди буквально видит, как слова скатываются у него с языка, каждое – как жирная личинка, забирающаяся ей в ухо.

– Да, – отвечает она, – это плохо?

– Мисс Бретт, вам крайне необходимо немедленно вернуться домой.

Уже звучит имя Тодда, на его склизких губах оно получается большим и мягким, и теперь у нее в голове рождается головокружительный образ молока, выливающегося из ведра, ничего не значащий, но от него, тем не менее, сильно тошнит и кружится голова. Когда глаза открываются, голова уже лежит на подушке, а сверху нависает множество лиц. Увидев столько кудахчущих и взволнованно бормочущих ртов, Джоди теряется и смущается. Но когда ее берут за руки и поднимают на ноги, она быстро приходит в себя и снова встает перед лицом сокрушающих фактов. Факт номер один: Тодд мертв. Джоди старательно пытается это хоть как-то осознать, хоть и понимает, что… Факт номер два: ее вина настолько очевидна, что полиция Чикаго ее уже выследила. Джоди совершенно не сомневается в том, что как только она сойдет с самолета в аэропорту О’Хара, ее там будет ждать целый наряд. Ее арестуют, возможно, даже наденут наручники и запрут в какой-нибудь захолустной части города, где там у них тюрьмы.

С учетом того, что она в этом абсолютно уверена, Джоди сама удивляется отсутствию у нее какого-либо стремления бежать. Взять в аренду машину, поехать прочь, найти границу, чтобы ее пересечь, жить инкогнито. Но у нее инстинкт почтового голубя. Хотя дома ее не ждет ничего, кроме опасности, Джоди не может бросить все то, что ей знакомо и любимо. В крайнем случае она подождала бы несколько дней, выпила бы еще бокальчик вина в ресторане на пляже, еще немного насладилась бы тропической жарой и ароматным воздухом. Эта перспектива сильно прельщает, но не получится. Они же будут доставать звонками, или, что еще хуже, кого-нибудь за ней пришлют.

Дав обещание детективу, который все это время ждал на линии, найдя руководителя конференции, чтобы рассказать о том, что ей надо уехать в связи со смертью в семье, выслушав ее длительные соболезнования и обещания частично возместить стоимость участия, Джоди возвращается к себе в номер, меняет билет, предупреждает сиделку, оставшуюся присматривать за псом, и собирает вещи.