– Ах вот вы о чём, – тихо сказал Карлссон. – Нет, Гомби говорил правду… Кимберлитовые вулканы в Тихом океане есть. К сожалению, есть… Их множество. Но они глубоко – там, под пятикилометровой толщей воды. Они на дне глубоководных котловин. И над ними нет вулканических конусов. Это всего‑навсего воронки взрыва, как и на суше – в Африке, в Сибири. Извержение кимберлитового вулкана – чудовищный взрыв на большой глубине; в результате взрыва земная кора оказывается как бы простреленной насквозь. Продукты взрыва не образуют вулканического конуса. Они улетают в межпланетное пространство, если хотите – превращаются в метеориты. А на месте взрыва остаётся труба или воронка, заполненная алмазоносными обломками. Это и есть кимберлит, загадочный кимберлит – свидетель взрыва под земной корой.

– Никогда не слышал такого, – признался я. – Книгу профессора Гомби я читал, но, кажется, там написано иначе…

– Гомби вначале и думал иначе. Позднее он изменил свои представления.

– А где написано об этом?

– Нигде…

– Вы знали его?

– Да.

– При каких обстоятельствах он погиб?

– Это была чудовищная подлость, – тихо сказал Карлссон. – О, чудовищная! Дельцы из Алмазной корпорации перепугались, что открытие алмазов на дне океана уменьшит их доходы. Последовала серия диверсий. Сначала уничтожили глубоководную станцию, созданную Гомби у Маршалловых островов. В газетах писали про несчастный случай, но это была диверсия. Потом такая же участь постигла главную базу экспедиции. Она находилась на одном из атоллов невдалеке отсюда. Когда Гомби и его уцелевшие товарищи эвакуировались с острова, их судно наскочило на мину, а может быть, было торпедировано неизвестной подводной лодкой. И снова миру была рассказана басня: басня о гибели судна во время шторма…

– Возможно ли? – сказал я. – В наши дни! И неужели никто не спасся?…

– В наши дни случаются и худшие вещи, – возразил Карлссон.

Меня удивило, что он не ответил на мой вопрос. Я хотел повторить его, но Карлссон продолжал:

– После той истории, я имею в виду историю Гомби, я окончательно разуверился в людях – в так называемых цивилизованных людях. Я навсегда ушёл из их мира и поселился тут, на этом атолле.

– И вы… счастливы?

– Пожалуй, да. Люди тут примитивны, но они честны, не испорчены цивилизацией. Они ловят мне рыбу, а я учу их понимать мир и самих себя. И лечу, если кто‑нибудь захворает. Но болеют тут редко.

– Вы, вероятно, ведёте и научные исследования?

– Так, пустяки, для души.

– Какова же ваша основная профессия?

– У меня их много. Вам наскучит, если начну перечислять…

– А Справедливейший?

– Что Справедливейший?

– Не мешает вам?

Карлссон улыбнулся:

– Мы встречаемся редко.

– Но живёте в одном доме с ним?

– Тем не менее, встречаемся редко.

– Например, когда приходится давать аудиенцию незваным гостям?

Он окинул меня проницательным взглядом.

– О, – сказал он, – вы, оказывается, более догадливы, чем я вначале думал. Да, вы не ошиблись… Но пусть это останется между нами. И простите меня за тот маленький маскарад. В глазах окружающего мира Муаи должен быть одним из тысяч обычных островов. А на каждом острове Микронезии есть свой более или менее странный вождь…

Я не мог скрыть изумления:

– Значит, вы и есть Справедливейший! Я‑то ведь думал, что вы тот таинственный гид, который встречал нас и провожал.