Стенли остановился против нее.

   — Я откладывал свадьбу с мисс Гамильтон из-за вас. Я долго выжидал, ломая себе голову над тем, не влюблены ли вы в кого-нибудь, но ни разу за это время возле вас не было ни одного мужчины, и я подумал: может быть, если ваше сердце свободно, вы сумеете меня полюбить?

   — Я ваш друг, — ответила Тина, — разве этого мало?

   — Мне хотелось бы большего.

   У нее сжалось сердце, ибо она знала: в любви нет ничего страшнее безответности.

   — Мне жаль! Я была бы рада полюбить вас, Стенли, но это… невозможно! Мне, правда, правда, крайне больно огорчать вас!

   Он помрачнел.

   — Значит, есть другой?

   Тина вздрогнула. Но тут же, овладев собой, пожала плечами.

   — Почему мужчины всегда думают: если женщина не отвечает на ухаживания одного мужчины, у нее обязательно есть другой? У меня никого нет, Стенли, и вы мне очень нравитесь, честное слово, но я не могу заставить себя чувствовать что-либо, не могу, нет!

   Голос Тины был полон неподдельной печали, и Стенли взял девушку за плечи. Она отстранилась.

   — Женитесь на Лионе. Поверьте на слово: она лучше, достойнее меня. К тому же любит вас. Не теряйте свое настоящее счастье! Ваши чувства ко мне пройдут, вот увидите.

   — Откуда вы знаете?

   — Знаю. Все проходит, Стенли, и хорошее, и плохое. Нельзя соединять судьбу с тем, кто не любит вас и не сможет полюбить! Спокойной ночи! И не сердитесь на меня.

   Сказав это, она быстро пробежала к себе и заперлась, но через некоторое время в дверь постучали.

   Тина в испуге прижала руки к груди. Неужели Стенли?

   — Кто? — замирающим голосом спросила она.

   — Лиона Гамильтон.

   Тина открыла дверь. Это и правда была Лиона — в ночном одеянии и с распущенными волосами.

   — Простите за поздний визит. Мне нужно с вами поговорить.

   Взгляд ее был тверд, а тон непреклонен и сух.

   — Войдите.

   Лиона вошла и остановилась посреди комнаты.

   — Я не стану притворяться и обойдусь без предисловий. Что связывает вас с мистером Хьюзом?

   Тина растерялась.

   — Ничего… Мы друзья.

   Лиона усмехнулась. Она вдруг показалась Тине не юной девушкой, а немолодой, многое повидавшей женщиной.

   — Друзья? Не стройте из себя невинность!

   Тина оскорбилась.

   — Почему такой тон? Чем я провинилась перед вами?

   — Я долго мучилась, страдала, не понимая, почему мистер Хьюз переменился ко мне, но когда увидела вас и… его, все стало ясно!

   — Что же вы увидели? Лиона повела плечами.

   — Он обнимал вас в гостиной, при этом вы были полураздеты, как сейчас!

   Тина непроизвольно покраснела.

   — Мне жаль, что он это сделал, — сказала она как можно спокойнее. — Это произошло случайно и, уверяю вас, впервые. Между нами ничего не было и нет, кроме дружбы. Не верите — спросите его самого. Или мисс Хьюз — моя жизнь проходит на ее глазах.

   — Я знаю, Тина Хиггинс, вы живете здесь уже год, как приживалка — в чужом доме, у чужих людей!

   Лицо Тины вспыхнуло сильнее прежнего.

   — Эти люди мне не чужие! Они сами настояли на том, чтобы я жила здесь, и, если вам угодно, я с первого дня плачу за свое содержание!

   А сама думала: «Почему я должна оправдываться перед нею?»

   Глаза Лионы были холодны, как у змеи.