Бренда внимательно смотрела на нее.

   — Пьеса посвящена тебе. Я не желаю вмешиваться в твою личную жизнь и все же скажу: этот человек любит тебя!

   Тина улыбнулась — печально, недоверчиво и с надеждой.

   — Я многим тебе обязана, Бренда, но хочу попросить еще об одном: не могла бы ты позаниматься со мной музыкой? Я мечтаю научиться играть, пусть не так хорошо, как ты, — хотя бы чуть-чуть!

   — Конечно, позанимаюсь. Начнем хоть сегодня.

   — И ты думаешь, у меня получится?

   — Уверена.

   Тина перевернула листы и внезапно увидела надпись, внизу, под нотами: «Она горела в огне, но не погибла: моя память, мое сердце, моя душа сохранили ее для тебя, Тина. Только для тебя. Так же, как и любовь».

   Она не верила своим глазам. Любовь? Ей захотелось плакать. Значит, счастье близко — протяни только руку! Но потом она вспомнила красивую женщину, что была с Конрадом в ресторане, и радость ее померкла.

   А ее собственное, так и не изжитое горе, из-за которого она до сих пор иной раз плачет по ночам? Любая женщина способна понять ее и посочувствовать, но ведь он — мужчина.

   — Жизнь не так длинна, как хотелось бы, а молодость еще короче, — сказала Бренда. — Не мне давать советы, я малосведуща в делах любви, но мне непонятны мнимые преграды, которые создают себе порой любящие сердца. Настоящая любовь пройдет через все, не забывай об этом!

   — Хорошо, — прошептала Тина и подумала: «Я буду ждать, может быть, он придет сам и скажет, что любит меня, что я ему нужна. Тогда я, возможно, переступлю через все сомнения и наконец попытаюсь стать счастливой!»

   Через три месяца состоялся банкет, посвященный тридцатилетию компании, возглавляемой Робертом О'Рейли.

   Огромный, светлый, гудящий от великого множества голосов зал напоминал муравейник — в нем было черным-черно от парадных костюмов мужчин; местами мелькали светлые женские платья и веера. Вечер только что начался. Предстояла официальная часть — поздравления, речи, потом — торжественный ужин и бал: все обещало быть грандиозным.

   Роберт О'Рейли, с трудом выбравшись из окружавшей его толпы друзей, коллег, представителей различных организаций и прессы, поискал глазами Симмонса и, найдя, окликнул.

   Тот подошел с почтительной улыбкой.

   — Примите мои поздравления, сэр!

   — Благодарю. Прошло всего несколько минут, а я уже немного устал от всего этого, — пошутил Роберт.

   — Это день вашего триумфа, мистер О'Рейли!

   — Это не только мой триумф — наш с вами. Всех служащих без исключения. Кстати, — заметил он, — а молодой человек, которого назначили на место Мирена, тоже приехал? Ему должны были послать приглашение.

   Роберт собственноручно проследил, чтобы это было сделано.

   — Кто? — удивился Симмонс. Он не сразу сообразил, о ком речь.

   — Ну этот… О'Рейли.

   — А! Извините, сэр. Да, он здесь, я видел его.

   — И как он? Вы обещали проследить за его работой на новом посту.

   — Да-да, я помню, мистер О'Рейли. Он хорошо справляется — у меня нет замечаний.

   Роберт улыбнулся.

   — Спасибо, Симмонс!

   Через несколько минут Роберт увидел того, кого искал. Конрад стоял в стороне, возле белой колонны, и задумчиво смотрел на окружавшую его суету. У Роберта замерло сердце.