— Вам двадцать один год, и у вас до сих пор нет ни мужа, ни детей. Знаете, Тина Хиггинс, вы просто старая дева! Вы никому не нужны и потому гоняетесь за чужими женихами!

   Тина медленно повернула голову. «Не нужна? Нет, нужна — и Стенли Хьюзу, и Конраду О'Рейли. Хотя последнему, может быть, и нет».

   — Лиона Гамильтон! Обычно в таких случаях женщину называют шлюхой. Спасибо, что вы этого не сказали. Шлюха вцепилась бы вам в волосы, а старая дева ограничится парой фраз. Запомните, никогда ни один порядочный человек не упрекнет женщину в том, что она не замужем и у нее нет детей. Одиночество — это несчастье, а несчастьем не попрекают! А с другой стороны: кто знает, может, одиночество, независимость, свобода для меня то же, что для вас семейная жизнь. В этом случае так же глупо смеяться надо мной! Личная жизнь каждого неприкосновенна! Я нахожу прелесть в своем существовании, я никогда и ничего не добивалась силой, а потому не трогайте меня! Вы ограниченная особа, мне жаль мистера Хьюза, я была неправа, посоветовав ему жениться на вас! — Ее голос дрожал. — Уходите отсюда!

   И настежь распахнула дверь.

   Лиона вышла, прошипев что-то себе под нос, а Тина села в горестном раздумье.

   Да, она мечтала о семье, муже и детях, а получила хорошую работу, свободу, независимую жизнь — то, к чему стремилась Тереза. Тогда, быть может, у Терезы тоже все случилось наоборот? Если б знать!

   Наутро Тина не вышла к завтраку — лежала у себя и думала до тех пор, пока в комнату не вошла огорченная Бренда.

   Девушка села и, обняв подругу, произнесла:

   — В чем дело, Тина? Что случилось? Это из-за Лионы?

   Тина не ответила на вопрос.

   — Прости, Бренда, — тихо прошептала она.

   — Я знаю, — сказала Бренда, — у Лионы скверный характер. Она уже устроила объяснение со Стенли, а вчера я случайно увидела, как она выходит из твоей комнаты. Наши родители дружили, и Стенли с Лионой сосватаны друг другу давным-давно, но я предпочла бы иметь в невестках совсем другую девушку. Например, тебя, дорогая. Нет-нет, ты можешь ничего не объяснять и все же… Я была бы счастлива!

   И Тина зарылась лицом в объятиях Бренды — так она поступала только с Терезой. В давние незапамятные времена!

   — Идем в столовую, Тина. Стенли и Лиона уже ушли из дома.

   Тина встала с тяжелым сердцем и, приведя себя в порядок, вышла из комнаты.

   Утренний город сиял за окном — чистый, солнечный, светлый. И девушке вдруг подумалось, что сегодня случится что-то хорошее.

   Она вспомнила слова Лионы: «Вам двадцать один год…» Разве это так много — даже с точки зрения восемнадцатилетнего человека?

   — Скажи, Бренда, я что, выгляжу старше своего возраста?

   Бренда удивленно засмеялась.

   — Что приходит тебе в голову, Тина? Ты такая юная и очень хорошенькая! Тебе и двадцати-то не дашь!

   Тина улыбнулась.

   — Послушай, — сказала Бренда, — разве ты не счастлива тем, что имеешь любимое дело, что нужна кому-то?

   — Не совсем. Человеку важно быть для кого-то не просто нужным, а единственным. А мои воспитанницы? Я их люблю, но у них есть родители, и мне хотелось бы иметь еще кого-то, кто принадлежал бы только мне.

   Бренда ласково тронула подругу за руку.

   — Может, мне взять тебя с собой в Англию? У Генри много знакомых, ты бы нашла человека по сердцу…

   — Нет. Я могла бы быть счастлива только в Австралии.