«Нет, это не ее щенки, но Сталь, кажется, отчаянно хочет о них заботиться. Может, оно и к лучшему?»

Наверное, так оно и было, но что-то не позволяло Счастливчику перевести дух. Что-то во всей этой истории пугало его. Если Сталь так нуждалась в щенках, почему ее стая бросила их умирать от голода? И — самое главное — как погибла Мать-Собака?

— Не знаю, Лапочка, — грустно вздохнул он.

Как он мог объяснить ей холодный страх, поселившийся в его животе, или горечь, царапавшую горло?

— Значит, ты скоро уйдешь? — снова спросила Лапочка. — Не обижайся, я… я не против, просто… Мне не хочется, чтобы ты ушел, не простившись. Скажи мне, когда надумаешь, ладно? На этот раз я хочу попрощаться с тобой.

Счастливчик сердито покосился на нее.

— Разве я говорил, что собираюсь уйти?

Прекрасная узкая морда Лапочки едва виднелась в тумане, только ее глаза светились в темноте.

— Но я… просто я подумала, что раз щенков забрали… то зачем тебе оставаться?

— А ты сама не догадалась? — взорвался Счастливчик. — Я остаюсь, потому что принадлежу стае! Разве я мало доказал это? Разве не я сражался ради стаи, не я уговорил вас уйти из старого лагеря, когда пришла черная туча? Не я все это время выполняю обязанности Омеги? Странно, что ты вообще сочла возможным заговорить со мной, о великая Бета! Разве тебе пристало общаться с Омегой? Впрочем, ты и об этом позаботилась — в таком тумане вряд ли кто-нибудь заметит, что могущественная Бета приблизилась к ничтожному Омеге!

Лапочка отшатнулась, широко распахнув глаза.

— Не говори так, Счастливчик, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть…

Но он так разозлился, что не дал ей закончить:

— Но ты меня обидела, Лапочка! Ты пришла ко мне, но не для того, чтобы поговорить по душам, а чтобы сказать, что ты не будешь возражать, если я уйду! Ты говоришь со мной так, будто на меня нельзя положиться, будто я хуже других собак! — Гнев и обида, так долго сдерживаемые, прорвались наружу вместе с потоком горьких слов. При мысли о щенках сердце Счастливчика облилось свежей кровью. — Где твои глаза, Лапочка? Ты не видишь, что я раз за разом доказываю, что готов подчиняться интересам стаи? Даже сегодня, когда ради стаи я должен был позволить забрать щенков? Каждый день я только и делаю, что стараюсь делать все для блага стаи — но ты этого не замечаешь! Я сплю на сквозняке, каждую ночь показывая всем, что я самый низкий и презренный член стаи! Мне не нравятся порядки в стае, Лапочка. Я знаю, что можно жить по-другому, что в собачьей стае совсем не обязательно унижать собак и жестоко карать их за каждый проступок, но я подчиняюсь правилам. Чего еще ты ждешь от меня?

— Я знаю, что быть Омегой очень непросто, — тихо, с глубоким сочувствием проскулила Лапочка. — Но правила очень важны, Счастливчик! Чем строже правила, тем сильнее безопасность! Без жестких правил собаки не будут знать, что им делать, и тогда в случае опасности стая погибнет! Наступит хаос!

Счастливчик ушам своим не верил. Неужели Лапочка не понимает, как разоблачительно звучат ее слова? Он вздохнул.

— Лапочка, опомнись! Правила в стае строже некуда, но скажи честно — как это помогло нам во время беды? Спору нет, в спокойное время, когда вокруг полно дичи и все члены стаи делают, что им говорят, все идет гладко. Но ты вспомни, во что превратилась стая вчера, когда пришли Свирепые собаки? Наша стая впала в панику! Стая сдалась еще до схватки, несмотря на все правила! Мы проиграли, Лапочка, даже не успев вступить в борьбу!

— Так я и знала! — взвизгнула Лапочка.