Непанта нахмурилась.

– Что за дьявольщина! Рольф продолжал:

– Отряды хорошо сражаются – при данных обстоятельствах.

– Рольф, я не хочу называть тебя лжецом, но мы с тобой прекрасно знаем, что ни одно и этих горских племен не может быть настолько велико. Навряд ли племя может выставить даже сотню воинов, считая калек, стариков и мальчишек. Хорошо сражаются при данных обстоятельствах?

– Может быть, я преувеличил, но клянусь, что там больше пяти сотен. Я видел по меньшей дюжину знаков разных племен. Они заполучили какого-то объединившего их военачальника. Обстоятельства таковы: ваши враги внутри города соединились с горскими бандитами. Они нападают на нас сзади. Наши сторонники атакуют. На улицах полный хаос. Я не могу одновременно поддерживай порядок в городе и защищать его.

– Когда все это началось?

– Три часа назад, принцесса.

– Почему мне не доложили?

– Поначалу казалось, что в этом нет нужды. А потом у меня уже не было времени.

Отдаленный шум сражения достиг ушей Непанты. Под ее окном проносились верхом какие-т тени – одни прочь, другие в сторону сражающегося квартала.

– Видели ли вы предводителя горцев? Как он выглядит? – Без всякой на то причины она заранее была уверена в ответе Рольфа.

– Высокий, худой, смуглый, лицо как у коршуна, а глаза такие, что сквозь них можно увиден полыхание огней пекла. Он не горец с севера или Ива Сколовды, но и не с запада. Южанин, я полагаю. Из пустынь. Я слыхивал его имя, но не могу вспомнить. Они зовут его волшебником.

– Вартлоккур! – выплюнула Непанта, произнеся это имя с гневом и страхом.

– Госпожа? – наморщил лоб Рольф. Он уже слышал это имя прежде. Но где? Ах да, эти старые песни – «Чародеи Ильказара». – Но в этом нет никакого смысла. Тот Вартлоккур жил лет пятьсот назад.

– Меня много лет пугало это имя, Рольф. – Она упала духом и превратилась в испуганную потерянную маленькую девочку. – Что я могу сделать? Зачем Турран оставил меня одну? Он бы знал, что предпринять. – Непанта плакала. Это случилось в первый раз за много лет. Потом она впала в истерику, проклиная судьбу.

Потрясенный Рольф, не зная, что предпринять, побежал в покои Салтимбанко.

Толстяк проснулся с долгой и цветистой руганью, в которой гипотетические незаконнорожденные дети Рольфа проклинались на поколения вперед.

– Насмешник, захлопни свою проклятую богом пасть и послушай! – Он отодвинулся назад, готовый шлепнуть толстяка.

Салтимбанко сосредоточился на мрачном лице над ним и на прозвучавшем имени.

– Что случилось?

– Здесь Гарун. Рано. Он малочислен, но я уже расстроил дела так сильно, что ему не остается ничего, кроме как победить.

– Сам-друг, план в этом и заключается.

– Да. Но когда я сообщил о нападении и описал Гаруна, женщина впала в истерику, стала неистово вопить о Вартлоккуре, Клыкодреде, Эль-баре. Пойди лучше успокой ее, а то она провал: всю операцию…

– Сам-друг признанный эксперт по утешен: истерик. Но также расстроен упоминанием секретных имен: Насмешник мертв…

Несколько минут спустя Салтимбанко ворвался в покои Непанты, плюхнулся в кресло, посадил на свои полные колени и начал успокаивать. Он пытался понять причину истерики, но так и не преуспел в этом. Непанта взяла себя в руки.

– Сам-друг, – вдруг объявил он, резко поднимаясь и успев подхватить принцессу прежде, чем та грохнулась на пол, – храбро выступит против копий варварских орд, чтобы речью восстановить энергию крепких сердцем отрядов! – Он стремительно исчез, прежде чем она успела что-то сказать.