— А у тебя нет еще причин, своих личных, чтобы хотеть смерти короля и его королевы? Или если нет, то тебя убедили, что они могут быть?

   Мастер празднеств поднял ресницы, чтобы встретиться с взглядом Рэнда, его темно-шоколадные глаза были тусклыми:

   — Что вы хотите узнать? Не являюсь ли я шпионом какого-нибудь иностранного государства, инструментом для выполнения их приказов? Разве при дворе недостаточно дипломатов для этой роли?

   Это определенно было правдой, подумал Рэнд. Он коротко кивнул.

   — Моя забота — это моя дочь, нежный младенец, и ее мать, моя любовь. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что король с ними сделал.

   — А если он ничего не сделал, если он пребывает в таком же неведении, что и ты, касательно их местонахождения, так же волнуется за ребенка, которого считает своим?

   — Тогда я узнаю, кто забрал их и куда. Если им причинили вред, если их больше нет в живых, тогда я не успокоюсь, пока не отомщу болью за боль, смертью за смерть.

   Это была клятва, которую Рэнд мог понять.

   — Если окажется, что ты говоришь правду, — взвешенно сказал он, — тогда я присоединюсь к тебе в этом.

   — И будете желанным союзником, — сказал Мастер празднеств, его глаза прояснились.

   Рэнд встал, протянул руку, чтобы помочь ему встать. Леон взял его руку за запястье, крепко сжал. Он начал подтягивать себя вверх.

   Внезапно он сбил Рэнда с ног, толкнув на стену конюшни. Затем умчался как двухцветная черно-белая тень, исчезнув в лабиринте хозяйственных построек дворца.

   Рэнд смотрел ему вслед, не пытаясь преследовать. Ему нужно было многое обдумать, многое сделать, чтобы узнать, правдив ли тот рассказ, который он услышал. Будет достаточно времени, чтобы схватить Мастера празднеств, если окажется, что он солгал.

   На данный момент самым важным для него было поговорить с Изабель. Предстоящий разговор страшил его, сердце сжималось в груди, но он не собирался откладывать его. Ему нужно было только услышать, сколько знала его леди-жена о том, что он услышал, сколько она скрывала от него.

ГЛАВА 11

   Изабель очнулась от восхитительного сна и почувствовала изысканную ласку на самом пике ее груди. Настолько чувствительной стала она к таким вещам за последнее время, что ее сразу же захлестнула волна желания. Из горла вырвался глубокий гортанный звук, и она попыталась повернуться, но не смогла. Рэнд наклонился над ней, опершись одним локтем на матрац рядом с ней и придерживая ее одним коленом, так что она была зажата между его рукой и нижней частью его тела.

   Она спала без одежды, как делали многие летом. Он снял с нее простыню, чтобы грудь была обнажена. Сейчас он дотрагивался до нее только огрубевшей от меча поверхностью ладони, водя маленькими кругами по ее соску, едва касаясь тугого и нежного бутона.

   Она медленно подняла ресницы, все еще до конца не проснувшись. Лицо ее мужа было серьезным, сосредоточенным. Он смотрел на то, что делает, и ее реакцию, как будто не было на свете ничего столь же очаровательного. Прикосновение с таким вниманием было волнующим само по себе.

   — Вы сегодня поздно, — сказала она улыбаясь.

   — Были дела.

   — Правда? — спросила она, но без особого любопытства. В глубине его взгляда был жар, который она научилась распознавать. Он не собирался спать, подумала она, сейчас, когда присоединился к ней на перьевом матраце. Он был абсолютно обнажен.

   — Мне нужно было сходить по ягоды.

   Небольшая складка пролегла между ее бровями.