Вечер. Лукас возвращается из приходского дома, не заходя в бистро. В плите горит огонь. Сквозь незакрытую дверь Лукас слышит, как Ясмина тихо напевает. Он входит в комнату Бабушки. Ясмина в рубашке сидит около кровати и укачивает ребенка. Лукас спрашивает:

– Почему ты еще не ложилась?

– Я ждала тебя.

– Тебе не надо меня ждать. Обычно я возвращаюсь гораздо позже.

Ясмина улыбается:

– Я знаю. Ты играешь в бистро.

Лукас подходит, спрашивает:

– Он спит?

– Давно. Но мне приятно его качать.

Лукас говорит:

– Пойдем на кухню. А то мы его разбудим.

Они сидят на кухне друг против друга и молча пьют водку. Потом Лукас спрашивает:

– Когда это началось? Ну, у тебя с отцом?

– Сразу же. Как только он вернулся.

– Сколько тебе было лет?

– Двенадцать.

– Он взял тебя силой?

Ясмина смеется:

– Нет, нет! Он меня не насиловал. Он только ложился рядом со мной, прижимал меня к себе, целовал, ласкал и плакал.

– Где была в это время твоя тетя?

– Она работала на фабрике в бригаде. Когда у нее была ночная смена, отец ложился ко мне. Это чулан, без окон, с узкой кроватью. Нам было хорошо в этой кровати.

Лукас наливает водку и говорит:

– Рассказывай дальше!

– Я росла. Отец гладил мне грудь и говорил: «Скоро ты станешь взрослой женщиной и уйдешь с каким‑нибудь парнем». Я говорила: «Нет, я никогда не уйду». Однажды ночью во сне я взяла его руку и положила себе между ног. Я стиснула его пальцы и в первый раз испытала наслаждение. На следующую ночь я сама попросила его дать мне это бесконечно нежное наслаждение. Он плакал, он говорил, что не надо так делать, что это плохо, но я все просила его, я его умоляла. Тогда он наклонился и стал лизать меня, сосать, целовать, и наслаждение было еще сильнее, чем в первый раз.

Однажды ночью он лег на меня, он положил свой член между моих ног, он говорил: «Сожми бедра, сожми их сильнее, не дай мне войти, я не хочу сделать тебе больно».

Несколько лет мы занимались любовью так, но пришла ночь, когда я не смогла сдержаться. Я слишком сильно желала его, я раздвинула ноги, я открылась вся, и он вошел в меня.

Она молчит, она смотрит на Лукаса. Ее огромные черные глаза сверкают, полные губы приоткрыты. Она высвобождает одну грудь из рубашки и спрашивает:

– Хочешь?

Лукас хватает ее за волосы, тащит в комнату, швыряет на Бабушкину кровать и берет ее, кусая ей шею.

В следующие дни Лукас снова появляется в бистро. Он снова бродит по пустынным улицам города.

Придя домой, он сразу идет к себе в комнату. Но однажды вечером, пьяный, он открывает дверь в комнату Бабушки. Ясмина спит, ребенок тоже.

Лукас раздевается и ложится в кровать к Ясмине. Тело Ясмины горит, тело Лукаса холодно, как лед. Она лежит лицом к стене, он прижимается к ее спине, он кладет свой член между ног Ясмины.

Она сжимает бедра, она стонет:

– Отец, о отец!

Лукас говорит ей на ухо:

– Сожми, сожми сильнее.

Она отбивается, она дышит с трудом. Он входит в нее, она кричит. Лукас прикрывает ладонью рот Ясмины, натягивает ей на голову одеяло:

– Замолчи. Ребенок проснется!

Она кусает ему ладонь, сосет большой палец. Когда все кончено, они несколько минут лежат рядом, потом Лукас встает. Ясмина плачет. Лукас уходит к себе в комнату.

Лето. Ребенок повсюду. То он в комнате Бабушки, то в кухне, то в саду. Он передвигается на четвереньках.

Он горбат и кособок. У него слишком тонкие ножки, слишком длинные руки, непропорциональное тело.

Он приходит и в комнату Лукаса. Он стучит кулачками в дверь до тех пор, пока Лукас не откроет.