Том поднял голову. Над ним, улыбаясь, склонилась какая-то девушка.

– Первый раз вижу, чтобы котов интересовали музеи! – сказала она.

Том постарался сделать умное выражение лица, мол, да, интересуемся.

– Ладно, так и быть, возьму тебя с собой, – сказала девушка. – Может, ты, и правда, какой-нибудь ученый кот.

«Еще какой ученый! – хотелось воскликнуть Тому. – Уж такой ученый, что ученее не бывает!»

Девушка взяла Тома на руки.

«Интересно, как она собирается меня пронести? – подумал он. – Неужели тех котов, которые ходят пешком, не пропускают в музеи, а тех, которые ездят на руках, – всегда пожалуйста?! Ну и правила!»

Но девушка открыла свою сумочку и спрятала в ней Тома.

– Только сиди тихо! – предупредила она. – Иначе достанется и тебе, и мне!

«Ну, насчет этого не беспокойтесь! – подумал Том. – Буду сидеть словно мышь под веником!»

В одном из музейных залов девушка незаметно выпустила Тома.

– Ну, беги, – улыбнулась она. – Любуйся искусством. Надеюсь, тебе оно доставит удовольствие!

«Еще как доставит! – подумал Том. – Особенно одна картина, на которую вы, возможно, даже не обратите внимания».

В знак благодарности Том потерся о ногу девушки и помчался искать Джерри.

Мышонок сидел в углу небольшого зала и, казалось, с интересом слушал выступление лектора.

«Еще один ученый нашелся! – ухмыльнулся Том. – Вместо того, чтобы искать картину, он сидит себе развесив уши».

Но, взглянув на лектора, Том все понял. Это был тот самый человек, который недавно подобрал на дороге их картину.

«Значит, и картина, наверное, находится где-то здесь!» – радостно подумал Том.

Действительно, он вскоре увидел ее. Картина висела на стене, рядом с другими. На нее никто не обращал внимания. Конечно, кроме двух посетителей – Тома и Джерри.

Мистер Торенс тем временем читал свою лекцию.

– Мона Лиза была очень красива, – воодушевлено говорил он. – Создавая ее портрет, Леонардо да Винчи прибег к следующему приему: он приглашал музыкантов, которые играли на лире и пели, и шутов, которые постоянно поддерживали в ней веселое настроение. Все это предпринималось для того, чтобы меланхолия не исказила ее черты...

– Надо же, – прошептал Том, усаживаясь рядом с Джерри, – как не просто, оказывается, рисовать картины!

– Помолчи минуту, – отозвался мышонок, внимательно слушая лектора.

– Глаза «Мона Лизы», – продолжал мистер Торенс, – имеют тот блеск и ту влажность, которые постоянно наблюдаются у живого человека. Нос со своими прекрасными отверстиями, розовыми и нежными, кажется живым. Рот представляется не сочетанием различных красок, а настоящей плотью. Улыбка столь приятна, что, глядя на этот портрет, испытываешь более божественное, чем человеческое, удовольствие. Этот портрет был признан удивительным произведением, ибо сама жизнь не может быть иной.

– Никогда бы не подумал, что, глядя на картину, можно столько сказать о ней, – восхищенно прошептал Том.

– Конечно, – ухмыльнулся Джерри, – тебе ведь и думать-то нечем.

– К сожалению, моя «Мона Лиза» – это не подлинник, а всего лишь копия, – вздохнул мистер Торенс. – Впрочем, почему я говорю «к сожалению»?! Наверное, к счастью. Потому что кто бы ее видел в моем доме? Я да моя домработница. А ведь Лувр, музей, где она хранится, ежегодно посещают тысячи людей! Могу себе представить, – улыбнулся мистер Торенс, – во что бы превратился мой дом, если бы в нем побывало столько посетителей! Зато вот это, – он указал рукой на картину, за которой столько дней охотились Том и Джерри, – это точно подлинник.