Род сидел с каменным лицом, затем покачал головой.

- Ладно, - сказал Мэтсон, - больше мне нечего сказать.

- Подождите. Я хочу вам сказать. - Род старался придумать, как объяснить им свой отказ... - нет, ничего, - хрипло закончил он.

Мэтсон курил в молчании.

- Ты был здесь вожаком, - сказал он наконец.

- Мэр, - поправил Род. - Мэр Купертауна. Я был мэром.

- Ты и сейчас мэр. Населения не стало, но ты остаешься хозяином. И даже эти бюрократы из контрольной службы не станут оспаривать твоих прав на эту землю. Вы были фактически автономной колонией. - я слышал, ты говорил об этом Сенсону. - Мэтсон улыбнулся. - Однако ты один. Ты не можешь жить в одиночестве... жить и оставаться человеком.

- Конечно, но разве эта планета не будет заселяться?

- Будет. В этом году прибудет не менее пятидесяти тысяч, а в следующие два года - вчетверо больше. Но, Род, ты станешь частью толпы. Они приведут с собой собственных вожаков.

- Я не могу быть хозяином. Я хочу лишь... ладно, я не хочу отдавать Купертаун.

- Род, Купертаун станет исторической реликвией, как скалы Плимута, Ботани Бей и колония Дейкин. Граждане Тангароа сохранят, несомненно, его как историческую ценность. Но я, конечно, не смогу переубедить тебя. Я просто указываю на возможные последствия. - Он встал. - Время отправляться, Элен.

- Да, дорогой. - Она оперлась на его руку и встала.

- Минутку, - настаивал Род. - Дьякон... и сестра! Я понимаю, что выгляжу глупо. Я знаю, что все кончено... город, парни и девушки, все кончено. Но я не могу вернуться, - он добавил, - не потому, что не хочу.

Его бывший учитель кивнул:

- Я понимаю тебя.

- Я не знаю, как это получилось.

- Может, я знаю, Род. Каждый из нас сталкивается с двумя вещами: желанием вернуться домой и невозможностью это сделать. Ты в таком возрасте, когда это противоречие ранит особенно больно. Ты оказался в ситуации, которая еще больше обострила это противоречие. Ты, - не прерывай меня - ты стал здесь мужчиной, старейшиной племени, вожаком стада. Вот почему другие могут вернуться, а ты нет. Подожди, пожалуйста! Я говорю, что тебе нужно вернуться и на время опять превратиться в юношу... но это кажется непосильным. Я не удивлен. Ребенок перенес бы это легче. Дети совсем особый народ, и взрослые могут изменять их решения. Но юноша уже не ребенок, но и не взрослый. Они сосредоточивают в себе самые невозможные, неразрешимые и трагические проблемы. У них нет собственности, они граждане второго сорта и опасны экономически и социально. Это трудный период, и я не порицаю тебя за отказ вернуться к нему. Желаю счастья. Пойдем, дорогая?

- Дьякон, - сказала его жена, - ты не расскажешь ему?

- Это будет нечестно. Это может заставить его изменить решение.

- Мужчины! Я рада, что я не мужчина!

- И я тоже, - вежливо согласился Мэтсон.

- Я не это имела в виду. Мужчины поступают так, будто логика встала на дыбы. Я расскажу ему.

- Если считаешь, что так лучше.

- Расскажешь о чем? - потребовал Род.

- Она хочет сказать, - заметил Мэтсон, - что твои родители вернулись.

- Что?

- Да, Бадди. Они вышли из стасиса неделю назад, и отец оттуда отправился в больницу. Теперь он здоров. Но мы не говорили ему о тебе, мы не знали, что сказать.