|
– И долго ты была в своей комнате? – Недолго. Я услышала, что старуха идет наверх… Она спросила, что я делаю. Я ответила: «Ничего». Она ненавидит меня. А я ее. Я могу присягнуть, что она догадывается о наших планах. И Тереза выдержала взгляд Мегрэ. Это была одна из тех девиц, которые знают, чего хотят, и знают, чего хотеть. – А ты не думаешь, что Жюлия скорее согласилась бы увидеть Фреда за решеткой, чем знать, что он уехал с тобой? – Это на нее похоже! – Что она делала у себя в комнате? – Снимала пояс. Она должна носить эластичный пояс, чтобы сохранить остатки фигуры… Острые зубы Терезы вызывали в памяти маленького злобного зверька. Говоря о своей предшественнице в сердце Фреда, верхняя губа ее хищно поднималась. По вечерам, когда объестся – она всегда отвратительно обжирается, – пояс начинает ей жать, и она идет наверх снять его. – И долго она там была? Минут десять. Когда спустилась, я стала помогать ей чистить овощи. А остальные продолжали играть в карты. – Дверь из зала в кухню была открыта? – Она всегда открыта. Мегрэ посмотрел на нее еще раз и начал тяжело спускаться по скрипучей лестнице. Было слышно, как во дворе бренчит цепью собака. Сразу за дверями погреба лежала куча угля. На ней было найдено орудие убийства – тяжелый молот, которым разбивали куски угля. Отпечатков пальцев на нем не обнаружили. Убийца, очевидно, обернул его рукоять тряпкой. Во всем же доме и на ручке двери, ведущей в комнату убитого, было обнаружено множество отпечатков пальцев всех присутствовавших в доме вечером четырнадцатого числа. Что касается бумажника, то десяток людей, имеющих большой опыт по этой части, искали его в самых неправдоподобных местах. Прибегли даже к помощи золотарей, которые вычистили выгребную яму. Бедняга Боршен приехал из своей деревни, чтобы купить дом Гру. До сих пор он был только арендатором, а теперь хотел сам стать хозяином. Был женат, имел трех дочерей. Поужинав за одним из столов, он переговорил с Каню, тоже возможным покупателем. Показал ему фотографию жены. Отяжелев от обильной еды и спиртного, он направился в комнату характерной походкой крестьянина, собирающегося отойти ко сну. Бумажник, наверное, засунул к себе под подушку. В зале четверо мужчин, попивая винцо, играли в белот, как всегда по вечерам: Фред, Гру, старик Никола, который, накачавшись, становился сизым, и таможенник Жантий. За ними, верхом на стуле, уселся Каню, посматривающий то в карты, то на Терезу, надеясь благодаря ей развлечься ночью. В кухне трудились над ведром овощей две женщины: Жюлия и малышка из приюта. В какую то минуту кто то из находившихся в трактире людей вышел под тем или иным предлогом в коридор, открыл дверь в погреб, откуда взял молот, а потом вошел в комнату Боршена. Никто ничего не слышал. Отсутствие убийцы не могло быть долгим, так как никто не обратил на него внимания. К тому же убийце надо было еще и спрятать бумажник в надежное место! Поджог матраса был явно рассчитан на всеобщий переполох. Вызовут полицию и каждого обыщут! – Когда я вспоминаю, что здесь вдобавок ко всему еще и приличного пива нет! – пожаловался Мегрэ, возвращаясь в бар. Сейчас бы кружку свежего, пенящегося пива из бочки! Тогда как в трактире не было ничего, кроме мерзкого пойла, называемого «домашним пивом». – А что с игрой? Фред глянул на часы синего фаянса. Он привык к методам полиции. Как и все остальные, он страшно устал, но держался спокойно. – Без двадцати десять… еще нет. Мы продолжали разговаривать. Это ты, Никола, попросил еще вина? – Наверное. |
