|
– «Сходи за вином», – крикнул я Терезе. Но потом встал и сам спустился в погреб. – Почему? Фред пожал плечами. – Тем хуже для меня, правда? Ну, черт с ней! Пусть слышит! Когда все это кончится, жизнь будет такой, как раньше. Я слышал, как Тереза шла к себе наверх. Догадался, что она написала мне записку и засунула ее в замочную скважину под дверь. Слышишь, Жюлия? Ничего не поделаешь, старушка. Я уже по горло сыт твоими сценами, а хорошие минуты так редки… Каню покраснел, а Никола издевательски засмеялся. Жантий опустил глаза, ведь и он увивался за Терезой. – Записка была? – Да. Я прочел ее внизу, пока вино налили в бутылку. Тереза просто писала, что завтра, наверное, ни минуты не будем одни. Странная вещь, в голосе Фреда слышались неподдельная страсть и даже неожиданно высокие чувства. Тереза резко поднялась и перешла из кухни к игорному столу. – Все кончено, да? – произнесла она дрожащим голосом. – Хорошо бы еще нас всех арестовали, посадили в тюрьму. Тогда посмотрим… Но ходить вот так, кругами, с таким видом, с видом… Она разрыдалась и, закрыв лицо руками, отвернулась к стене. – И сколько вы пробыли в погребе? – невозмутимо продолжил Мегрэ. – Три или четыре минуты. – Что вы сделали с запиской? – Сжег над свечой. – Вы боялись Жюлии? Фреда обидело это слово. – А вы не понимаете, господин комиссар? Вы, который арестовал нас десять лет назад? Не понимаете, что когда люди пережили вместе кое что!.. Ну, как хотите. Не переживай, моя бедная Жюлия… – А я и не переживаю, – донесся из кухни спокойный голос. Мотив! Где этот знаменитый мотив, о котором твердят на лекциях по криминологии? У каждого был свой мотив. Особенно у Гру, которому уже нечего было терять. На следующий день его дом должен был быть продан, а сам он оказался бы на улице. Без мебели, без одежды, без гроша за душой. Ему оставалось одно – пойти в работники на чью нибудь ферму. В этом доме Гру знал все закутки, вход в подвал, кучу угля, молот… А Никола? Мог бы он?.. Он жил очень бедно. Но у него в Ниорте была дочь. Она работала там прислугой, и все, что зарабатывала, отдавала на содержание ребенка. Разве он не мог?.. Безусловно, Фред только что сказал, что именно он каждую неделю колол им дрова и уголь. В тот вечер, около девяти, Никола, пьяно пошатываясь, пошел в уборную. «Только бы двери не перепутал», – заметил Жантий. Такие случаи бывают! Но почему это заметил именно Жантий, перебирая карты? А Жантий? Разве не мог он совершить преступление, когда через несколько минут пошел следом за Никола? Конечно, он служил на таможне, но всем было известно, что человек он несерьезный, бродил по кафе и всегда мог улучить момент. – Скажите, господин комиссар… – начал Фред. – Подождите. Сейчас пять минут десятого. Где вы были позавчера в это время? Тереза, шмыгая носом, села, опершись плечами на спину своего хозяина. – Ты была здесь? – Да. Кончила чистить овощи… Взяла свитер, который начала вязать, но за работу не принялась… Жюлия все это время находилась в кухне, но ее не было видно. – Вы что то хотели сказать, Фред? – Мне тут пришло кое что в голову. Вроде есть одна вещь, которая доказывает, что никто из присутствовавших не мог его убить. Раз… Предположим… Нет, не то хотел сказать. Если бы я убил кого нибудь у себя в доме, разве пришло бы мне в голову устраивать пожар? Зачем? Чтобы привлечь внимание? Мегрэ только что набил трубку и, не торопясь, раскуривал ее. |
