Жорж Сименон. Торги при свечах
Комиссар Мегрэ - 61
Мегрэ отодвинул тарелку, потом табурет. Потянулся, машинально приподнял крышку на сковородке и ворчливо сказал:
– За работу, дети мои! Сегодня пораньше ляжем спать.
Сидящие за огромным столом в трактире покорно посмотрели на него. Хозяин трактира Фредерик Мишо, заросший трехдневной щетиной, поднялся первым и направился к стойке.
– Что могу…
– Нет! Довольно! – воскликнул Мегрэ. – Белое вино, кальвадос, опять белое вино… Хватит!
Все дошли уже до той степени усталости, когда веки начинают гореть. Жюлия, жена Фредерика, отнесла на кухню блюдо с остатками красной фасоли. Тереза, молодая служанка,
вытерла глаза. Но не потому, что плакала.
Просто у нее был насморк.
– С чего начнем? – спросила она. – С того, как я убирала со стола?
– Сейчас восемь часов вечера. Начнем с этого времени.
– Тогда я принесу скатерть и карты.
В трактире было тепло, даже жарко, а за окнами, в темноте, ветер гнал порывами ледяной дождь.
– Садитесь там, где и тогда, отец Никола… А вы, господин Гру, еще не пришли.
Тут вмешался трактирщик.
– Как раз когда я услышал его шаги, я сказал Терезе: «Положи карты на стол».
– Опять мне изображать, как я вхожу? – буркнул Гру, крестьянин ростом под метр восемьдесят и здоровый, как деревенский буфет.
Можно было подумать, что это актеры, репетирующие в двадцатый раз одну и ту же сцену: движения вялые, взгляд отсутствующий. Мегрэ, выступающему в роли режиссера, порой
трудно было поверить в реальность происходящего. А само место, где он находился!
Думал ли он, что придется три дня проторчать в трактире, затерянном посреди вандейских болот, вдали от какого либо жилья.
Место это называлось Понт дю Гро. И мост тут действительно был. Длинный, деревянный, он был переброшен над чем то вроде заилившегося канала, два раза в день заливаемого
морем, но самого моря видно не было.
Виднелись лишь болота и где то на линии горизонта плоские крыши ферм, которые здесь называли хижинами. Кому нужен этот трактир у дороги? Охотникам на уток? Около него
выкрашенная красной краской бензоколонка, а на стене красовалась огромная ярко синяя реклама какой то марки шоколада.
По другую сторону моста – длинные одноэтажные постройки большой фермы – хозяйство Гру.
«…15 января, в 12 часов дня… В местечке, называемом Мулятьер… публичные торги… жилой дом, тридцать гектаров заливных лугов, движимое и недвижимое имущество,
сельскохозяйственные орудия, мебель и посуда…
Продажа за наличные».
С этого объявления все и началось. А до тех пор уже много лет каждый вечер в трактире был похож один на другой. Приходил старый Никола, всегда полупьяный, и, прежде чем
сесть за стол со своей обычной кружкой пива, подходил к стойке пропустить рюмочку. Потом из своей «резиденции» притаскивался Гру. Тереза накрывала стол красной
скатертью, приносила карты, жетоны. Затем поджидала четвертого – таможенника, а если он не приходил, то его заменяла Жюлия.
Тогда, четырнадцатого января, накануне торгов, в трактире были еще два гостя. Крестьяне, приехавшие на аукцион издалека: Боршен из окрестностей Ангулема и Каню из Сен
Жан д'Анжели.
– Минутку! – сказал Мегрэ, увидев, что трактирщик собирается тасовать карты. – Боршен пошел спать около восьми, то есть сразу после ужина. Кто проводил его в комнату?
– Я, – ответил Фредерик.
– Он пил?
– Немного, но лишнего все же хватил. Он спросил у меня, кто этот мрачный тип, я ему ответил, что это Гру, добро которого распродается… Тогда он поинтересовался, как
этому Гру удалось разориться, владея такими роскошными заливными лугами, и я…
– Хватит! – прорычал Гру.
|
