Жорж Сименон. Мегрэ в суде присяжных
Комиссар Мегрэ - 83
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Сколько раз он здесь бывал? Двести? Триста? А может быть, и больше? У него не было ни охоты подсчитывать это, ни припоминать каждое дело, даже из наиболее нашумевших, вошедших в историю юриспруденции. Ведь это была самая неприятная сторона его профессии.
Но разве большинство расследований, которые он вел, не заканчивались, как и на этот раз, судом присяжных или исправительным судом? Он предпочитал об этом не знать или, во всяком случае, оставаться в стороне от этого последнего ритуала, к которому никогда не мог привыкнуть.
В его кабинете на набережной Орфевр борьба, которая обычно заканчивалась только на заре, происходила между двумя мужчинами, так сказать, между противниками равной силы.
Но стоило пройти несколько коридоров, подняться или спуститься по нескольким лестницам, и вы попадали в другую обстановку, в другой мир, где слова теряли свое привычное значение, приобретали другой смысл.
Абстрактный, торжественный и в то же время абсурдный мир, подчиненный строгой иерархии.
Вместе с другими свидетелями он только что вышел из зала суда, где стены обшиты панелями темного дерева, а электрические лампы тускло светили в полумраке дождливого дня.
Судебный исполнитель - Мегрэ мог поклясться, что уже долгие годы знает его вот таким же стариком - проводил их в комнату поменьше, как школьный учитель ведет учеников, и указал на прибитые к стене скамейки.
Большинство свидетелей послушно расселись и, повинуясь указаниям председателя, соблюдали молчание, не решаясь даже взглянуть друг на друга.
Они смотрели прямо перед собой, напряженные, замкнутые, сохраняя свою тайну для близкой уже решительной минуты, когда придется давать показания по одному, в большом, внушающем робость зале.
Это немного напоминало ризницу. В детстве, когда каждое утро он ходил прислуживать священнику, Мегрэ испытывал тот же трепет в ожидании, пока ему придется идти следом за кюре к алтарю, освещенному мерцающими восковыми свечами. Он различал шаги невидимых ему прихожан, направляющихся на свои места, слышал, как холит взад и вперед церковный служка...
Так и теперь он мог следить за обычной церемонией, происходившей по другую сторону двери. Он различал голос председателя Бернери, самого мелочного, самого придирчивого из судебных чиновников, но в то же время, быть может, и самого совестливого, самого страстного поборника справедливости. Худой, болезненный, с лихорадочно блестящими глазами, страдающий приступами сухого кашля, он был похож на святого, сошедшего с какого-нибудь витража.
Потом раздался голос Айвара, занимавшего место, отведенное для прокурора.
Наконец раздались шаги судебного исполнителя. Приоткрыв дверь, он произнес:
- Господин полицейский комиссар Сегрэ.
Сегрэ, так и не садившийся, бросил взгляд на Мегрэ и прошел в зал суда в пальто, с серой шляпой в руках. Другие свидетели посмотрели ему вслед, понимая, что и до них скоро дойдет очередь, и тревожно думая о том, как они станут давать показания.
Сквозь окна, расположенные так высоко, что приходилось открывать и закрывать их с помощью веревки, неясно виднелось бесцветное небо, а при электрическом свете резче выделялись лица с бесстрастными взглядами.
В комнате было жарко, но никто не решался снять пальто. Установились неписанные правила, которых придерживался каждый чиновник, находившийся по другую сторону двери, и даже то, что Мегрэ работал в соседнем ведомстве, в помещении того же мрачного Дворца правосудия, не имело никакого значения.
|
