Его разбудил негромкий стук в дверь. Тому понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, где он находится, и ответить по‑немецки:

– Войдите.

Вошла, вернее, вплыла Габи, неся перед собою поднос с кофе и булочками.

– Как приятно видеть вас снова, вы так давно у нас не были! – сказала она. Габи говорила тихо, чтобы не разбудить Фрэнка. Габи было за пятьдесят, ее черные прямые волосы были собраны на затылке в тугой узел, на круглых пухлых щеках пылал яркий румянец.

– Я и сам рад, что заехал. Как вы тут поживаете? Можете поставить поднос сюда, – сказал Том, указывая на колени, – тем более что у подноса есть ножки.

– Герр Ривз уже ушел, но сказал, что ключи у вас есть. Если пожелаете, могу принести еще кофе. – Габи говорила уважительно и медленно, но темные глаза ее светились детским любопытством. – Я пробуду здесь еще целый час, скажете, если вдруг вам что‑нибудь понадобится.

– Спасибо, Габи. – Том выпил кофе, выкурил сигарету и проснулся окончательно, после чего прошел в ванную – принять душ и побриться.

Когда он вернулся, то увидел, что Фрэнк стоит у открытого окна, одной ногой на подоконнике. Тому показалось, что он собирался прыгнуть вниз. Оглянувшись, Фрэнк убрал ногу и сказал:

– Не правда ли, какой замечательный вид!

По телу юноши пробежала дрожь – или Тому это лишь померещилось? Том выглянул из окна: по голубым водам Альстера скользили экскурсионные катера и парусные лодки, по набережной и молу прогуливались люди; кругом развевались яркие морские флажки...

– Надеюсь, ты не задумал прыгать вниз? – полушутя спросил Том. – Для этого мы недостаточно высоко. Можно не достичь желаемого результата.

– Прыгать вниз? – Фрэнк замотал головой и отпрянул от Тома, словно вдруг испугавшись его. – И не думал! Можно ванну принять?

– Давай, действуй. Ривз уже ушел, зато здесь Габи – это его экономка. Поздоровайся с ней по‑немецки. Она очень славная.

Том следил, как Фрэнк, взяв одежду, направляется в ванную, и думал, что, может быть, он зря встревожился. В целом Фрэнк нынче выглядел бодро, видно, действие таблеток наконец‑то прекратилось.

Около десяти утра они уже были в районе Санкт‑Паули. Завернули на знаменитую Рипербан, где днем и ночью в киношках крутили порнофильмы и где в витринах было выставлено экстравагантное нижнее белье и аксессуары для обоих полов. Тому резало глаза – то ли от внутреннего смятения, то ли от кричащих, чересчур ярких красок, создававших впечатление циркового представления посреди дня. Он обнаружил в себе черту, о которой раньше не подозревал, – некий пуризм, то есть отвращение к пошлости и разнузданности. Скорее всего, это было остаточное влияние детства, проведенного в Бостоне, в штате Массачусетс. Фрэнк взирал на вибраторы и прочие инструменты для сексуального возбуждения с нарочито равнодушным видом.

– Ночью, наверное, тут жизнь бьет ключом.

– Она и днем не замирает, – отозвался Том, указывая на двух девиц, приближавшихся к ним с очевидными намерениями. – Давай‑ка возьмем такси и махнем в зоопарк.

– Опять в зоопарк! – рассмеялся Фрэнк.

– А я люблю зоопарки! Тем более этот. Скоро сам убедишься.

Девицы, совсем юные и довольно привлекательные – особенно одна, не размалеванная, – решили, что остановленное Томом такси рассчитано и на них, но остались ни с чем: Том с улыбкой отмахнулся от них.