– В шестнадцать лет. – Том кивнул, а потом сказал то, во что сам не верил: – Возможно, Тереза для тебя еще не потеряна. Через пару недель она увлечется кем‑то другим, или ей так покажется. Девушки любят играть, ты знаешь. В тебе же она уверена, она знает, что ты настроен серьезно.

Фрэнк улыбнулся:

– Как это меня касается? Тот, другой, старше.

Не лучше ли будет оставить его еще на один день в Бель‑Омбр и попытаться поговорить с ним, привести его в чувство? Внезапно Том засомневался в успехе этой затеи.

– Ты не должен делать только одного – рассказывать обо всем кому бы то ни было.

– Думаю, я сам должен решить это для себя, – ответил Фрэнк хладнокровно.

«Не стоит ли поехать с Фрэнком в Америку, – подумал Том, – присмотреть за ним вместе с матерью хотя бы в первые дни, убедиться, что парень не собирается сболтнуть лишнего?»

– Предположим, я поеду с тобой, – сказал он вслух.

– В Париж?

– В Штаты. – Том ожидал, что Фрэнк обрадуется, вздохнет с облегчением, воодушевится что ли, но тот лишь пожал плечами.

– Да, но после всего, что с нами произошло, что хорошего...

– Фрэнк, – перебил его Том, – ты же не собираешься падать духом? У тебя есть какие‑то возражения против моей поездки?

– Нет. Вы – мой единственный настоящий друг.

Том пожал его руку:

– Я не единственный друг. Просто я единственный человек, с которым ты можешь поговорить. Ладно, я поеду с тобой, а сейчас хочу поговорить с Элоизой. Иди к себе и поспи немного. Хорошо?

Вместе с Томом Фрэнк поднялся наверх.

– Спокойной ночи, увидимся завтра, – сказал Том, подошел к двери Элоизы и постучал.

Она была уже в кровати; читала, облокотившись о подушки. Том заметил, что это был потрепанный том «Избранных стихотворений» Одена[17]. Она любила стихи Одена, потому что, по ее словам, они были просты. «Странное время для поэзии, – подумал Том. – А может, и нет». Он видел, как изменяется, возвращаясь к настоящему, к нему и Фрэнку, ее взгляд.

– Завтра я еду в Штаты вместе с Фрэнком, – сказал Том. – Возможно, на два‑три дня.

– Зачем? Том, ты рассказал мне очень мало. Практически ничего. – Элоиза отбросила книгу, но было видно, что она не сердится.

Том неожиданно для себя понял, что мог бы кое‑что рассказать Элоизе.

– Он влюблен в одну девушку, там, в Америке, а не так давно у нее появился другой, поэтому Фрэнк так переживает.

– Неужели это причина, чтобы ты ехал с ним в Америку? Что на самом деле произошло в Берлине? Ты продолжаешь защищать его от бандитов?

– Нет! В Берлине произошло похищение, когда мы с Фрэнком прогуливались по лесу. На пару минут мы потеряли друг друга из вида, и его похитили. Я назначил похитителям встречу... – Том помолчал. – Так или иначе, я смог вызволить Фрэнка... Он был такой сонный от снотворного, да и сейчас еще это осталось.

Элоиза смотрела с недоверием:

– Все это произошло в Берлине, в самом городе?

– Да, в Западном Берлине. Он больше, чем ты можешь себе представить. – Том, сидевший в ногах кровати Элоизы, встал. – И не беспокойся о завтрашнем дне. Я очень быстро вернусь и... когда точно ты собираешься отправиться в круиз – не позднее конца сентября, не так ли? Завтра первое сентября.

– Двадцать восьмого. Том, а что тебя беспокоит на самом деле? Ты думаешь, они собираются снова похитить мальчика? Те же люди?

Том рассмеялся:

– Нет, разумеется, нет! В Берлине они вели себя, как компания юнцов, все четверо.