– Я на твоем месте не беспокоился бы и в этом случае. Интересно, этот ароматный торт или что там еще – к чаю или к ужину?

– А что мадам Аннет? – спросил Фрэнк.

Том рассмеялся.

– Кажется, ей нравится звать тебя Билли. Но, возможно, она узнала все раньше Элоизы. Мадам Аннет читает все сплетни в бульварных газетах. Все равно завтра все откроется, когда ты покажешь свой паспорт. А в чем дело? Ты что, стыдишься самого себя? Пойдем вниз. Если что‑то нужно постирать, брось здесь, прямо на пол. Я скажу мадам Аннет, завтра к утру все будет готово.

Фрэнк вернулся в свою комнату, а Том спустился в гостиную. День был прекрасный, окно в сад было открыто.

– Я узнала его, конечно же, по фотографиям. Я видела два снимка. Первый показала мне Аннет, – сказала Элоиза. – Почему он убежал?

Тут вошла мадам Аннет с подносом.

– Он просто хотел на время уйти из дома. Взял паспорт старшего брата и уехал из Америки. Но завтра он возвращается домой, в Штаты.

– Да? – удивилась Элоиза. – Неужели?

– Я только что встретился в Париже с его братом Джонни и с детективом, которого наняла их семья. Они остановились в «Лютеции». Я поддерживаю с ними связь еще с Берлина.

– Берлин? Я думала, ты большую часть времени провел в Гамбурге.

Фрэнк спускался по лестнице.

Элоиза налила всем чаю. Мадам Аннет скрылась на кухне.

– В Берлине живет Эрик, ты же знаешь, – продолжал Том. – Эрик Ланц, он был здесь на прошлой неделе. Присаживайся, Фрэнк.

– Что вы делали в Берлине? – спросила Элоиза, будто это была военная зона или же место отдыха, о котором и мечтать не можешь.

– Да просто глазели по сторонам!

– Ты будешь рад вернуться домой, Фрэнк? – спросила Элоиза, подкладывая ему кусок апельсинового торта.

Для юноши это был не лучший момент, но Том сделал вид, что не заметил. Он поднялся и пошел взглянуть на письма, которые мадам Аннет обычно складывала за телефоном. Там было всего шесть или восемь конвертов, два – скорее всего счета. Одно письмо было от Джеффа Константа; Тому было очень любопытно, но он не вскрыл его.

– Ты говорил с мамой, когда был в Берлине? – спрашивала между тем Элоиза у Фрэнка.

– Нет, – ответил Фрэнк, глотая торт с таким видом, будто он был сухой, как песок.

– Как тебе понравился Берлин? – Теперь Элоиза смотрела на Тома.

– В мире нет другого такого места: так обычно говорят о Венеции, – вступил в разговор Том. – Но каждое место хорошо по‑своему. Не так ли, Фрэнк?

Фрэнк потер костяшкой пальца левый глаз и скривился. Том отстал от него:

– Фрэнк, поднимись наверх и вздремни. Я настаиваю. – Он обратился к Элоизе: – Ривз подобрал нас в Гамбурге вчера уже поздно вечером. Я позову тебя на ужин, Фрэнк.

Фрэнк встал и поклонился Элоизе; очевидно, у него перехватило горло, и он не мог произнести ни слова.

– Это так важно – Гамбург прошлой ночью? – шепотом спросила Элоиза.

Юноша был уже наверху.

– Гамбург здесь ни при чем. Фрэнка похитили в прошлое воскресенье в Берлине. Я не мог добраться до него до утра вторника. Его удалось вернуть...

– Похитили?!

– Я знаю, этого не было в газетах. Похитители накачали его снотворным, и он до сих пор не совсем пришел в себя.

Элоиза слушала его широко раскрыв глаза; потом она прищурилась, но уже не так, как раньше. Глаза ее были такими огромными, что Том мог видеть маленькие темно‑синие черточки, расходившиеся от зрачка по радужной оболочке.

– Я ничего не слышала о похищении.