Должно быть, Фрэнк действительно перешерстил всю прессу, а остальное дорисовал в своем воображении. Том знал, что слухов и подозрений по поводу него было много, но прямого обвинения ему так и не предъявили. Как это ни смешно, наиболее близок к аресту он оказался в связи со смертью в горах возле Зальцбурга Бернарда Тафтса, хотя Бернард – да упокоит Господь его мятущуюся душу – и вправду покончил жизнь самоубийством.

– Мне кажется, я еще не понял до конца того, что сделал, – сдавленным шепотом произнес Фрэнк. Локтем он оперся на подушку дивана, но в нем по‑прежнему ощущалось сильное нервное напряжение. – Как вы считаете, можно ли это когда‑нибудь осознать?

– Вероятно, мы просто боимся это сделать, – ответил ему Том, пожимая плечами.

В данном случае он не случайно употребил местоимение «мы»: он понимал, что перед ним не убийца‑профи, каких он тоже повидал в свое время немало.

– Вы не сердитесь, что я снова поставил эту пластинку? Мы слушали ее с Терезой, она есть у нас обоих, вот я и...

Фрэнк смущенно замолчал, но Том его понял. Он с облегчением увидел, что Фрэнк постепенно успокаивается.

Том хотел было предложить ему включить музыку на полную мощность, позвонить Терезе и сообщить, что у него все о'кей, но вовремя вспомнил, что уже предлагал ему сделать это, но не достиг результата. Вместо этого он присел на стул и сказал:

– Послушай, если никто тебя не подозревает, тебе больше незачем прятаться. Ты высказался, описал все как было, – ну и покончи с этим, возвращайся домой, а?

– Мне просто необходимо побыть еще какое‑то время рядом с вами, – сказал Фрэнк, поднимая глаза на Тома. – Я буду работать, я не собираюсь сидеть у вас на шее. Или вы считаете, что из‑за меня у вас могут быть неприятности?

– Нет, что ты, – ответил Том, хотя мальчик был прав. Том, правда, плохо себе представлял, какого рода неприятности его поджидают, за исключением одной: особа Фрэнка Пирсона могла заинтересовать тех, кто занимается похищением людей. – На следующей неделе у тебя будет новый паспорт на другую фамилию, – сказал он.

– Правда? Каким образом? – Фрэнк радостно улыбнулся, словно ему неожиданно сделали подарок.

– В понедельник прокатимся в Париж, – продолжал Том и снова с опаской оглянулся на дверь в кухню, хотя в этом не было никакой необходимости. – Там сфотографируешься. Паспорт сделают... (Том обычно избегал упоминать имя Ривза Мино) в Гамбурге. Я заказал его сегодня. Помнишь звонок во время ланча? У тебя будет другое имя.

– Вот здорово!

Прежнюю мелодию сменила другая, более лирическая. Лицо Фрэнка приняло мечтательное выражение. «О чем он думает? – спросил себя Том. – О своей жизни под новым именем или о хорошенькой девчонке, которую зовут Тереза?»

– Тереза тоже тебя любит? – спросил он вслух.

Фрэнк улыбнулся уголком рта, и улыбка получилась не очень веселая.

– Она про это не говорит. Нет, один раз все же сказала, но это было несколько недель назад. У нее есть и другие, кроме меня. Не то чтобы они ей особенно нравились, но они все время крутятся возле нее. Я это знаю, потому что, как я уже вам говорил, ее семья проводит лето в Бар‑Харборе, недалеко от нас, и у них тоже дом в Нью‑Йорке. Так что я точно знаю. Мне лучше всего воздерживаться от громких слов о своих чувствах, лучше не говорить про них ни ей, ни другим. Она и сама знает.

– Она – твоя единственная девушка?

– Конечно, единственная. Не представляю, как можно любить одновременно двоих. Нравится – дело другое, и то так, чуть‑чуть.

Том оставил его слушать музыку и поднялся к себе.