Фрэнк просиял:

– Хорошо, обещаю! – выпалил он.

– Ладно, тогда – в Берлин!

– Вы его хорошо знаете?

– Был там, кажется, раза три.

Он внезапно почувствовал прилив энтузиазма. Пробыть в Берлине три‑четыре дня совсем неплохо, это может быть даже очень интересно, к тому же он поймал Фрэнка на слове и оттуда отправит его прямо в Штаты. Возможно даже, что Фрэнка и уговаривать не придется.

– Когда поедем?

– Чем скорее, тем лучше. Может быть, завтра. Утром я узнаю в Фонтенбло насчет билетов на самолет.

– У меня еще осталось немножко денег. Правда, немного, – добавил Фрэнк упавшим голосом и уточнил: – Если в долларах, то что‑то около пятисот.

– Пусть это тебя сейчас не тревожит. Потом сочтемся. А теперь – спокойной тебе ночи. Я хочу еще сегодня переговорить с Элоизой. Можешь спуститься, если хочешь, ты нам не помешаешь.

– Спасибо, но я, пожалуй, напишу Терезе, – весело сказал Фрэнк.

– Хорошо, пиши, но мы отошлем его завтра не отсюда, а из Дюссельдорфа.

– Почему из Дюссельдорфа?

– Самолеты до Берлина обычно совершают одну посадку уже на территории самой Германии – либо в Дюссельдорфе, либо в Гамбурге. Я предпочитаю те, которые летят через Дюссельдорф. Там не нужно пересаживаться на другой самолет, просто выходишь на несколько минут, и они проверяют паспорта. Но самое главное – не сообщай Терезе, что едешь в Берлин.

– Ладно.

– Она может сказать об этом твоей матери, а ты ведь не хочешь, чтобы тебя искали в Берлине? По дюссельдорфскому штемпелю она, конечно, догадается, что ты в Германии, но напиши, что направляешься, скажем, в Вену, хорошо?

– Так точно, сэр! – отчеканил Фрэнк, словно солдат‑новобранец, которого только что повысили в чине.

Том спустился вниз. Элоиза лежала на диване и смотрела новости.

– Боже! – вдруг воскликнула она. – И когда только они перестанут убивать друг друга?

«Вот уж чисто риторический вопрос!» – подумал Том. Он рассеянно взглянул на экран. Там показывали взрыв дома – красные и желтые языки пламени, кувыркающаяся в воздухе металлическая балка... Вероятно, Ливан. Несколько дней назад нечто подобное было в Хитроу – в результате нападения на самолет израильской авиакомпании. А что завтра? Может быть, взлетит на воздух весь мир? Том вспомнил, что завтра, где‑то около десяти, Элоизе должны сообщить результаты обследования, и Том от души надеялся, что дело обойдется без операции. Том намеревался еще до десяти съездить в Фонтенбло за билетами и, вернувшись, сказать Элоизе, что ему срочно нужно выполнить кое‑что для Ривза Мино, который звонил ему поздно ночью. В комнате Элоизы телефона не было, и через закрытую дверь она не могла слышать разговоров по телефону ни из его комнаты, ни из гостиной. Диктор перечислял события одно страшнее другого, и Том отложил разговор с Элоизой до утра.

Перед тем, как лечь в постель, Том постучал к Фрэнку и вручил ему несколько проспектов и карту Берлина.

– Подумал, что тебе будет интересно. Здесь кое‑что о политике и обо всем остальном.

Еще до завтрака Том несколько изменил свой первоначальный план: билет для себя он решил купить через туристическое агентство в Море, а на новое имя Фрэнка заказать билет в аэропорту. Элоизе он сказал, что Ривз позвонил ночью и просил его срочно приехать – ему нужен совет относительно сделки по продаже некоего произведения искусства. Он сообщил ей также, что Билли выразил желание поехать с ним и оттуда вернуться наконец домой, в Штаты. (После поездки в Париж Том вынужден был сказать жене, что паренек так и не принял никакого решения.)

Как Том и предполагал, Элоиза восприняла эту новость с явным удовольствием.