|
Поэтому тем важнее следующий фактор, обусловленный историей развития либидо. Аналитические исследования показали, сколь постоянными и сильными являются ранние привязанности либидо. Тут нам открываются инфантильные сексуальные желания, за которые люди крепко держатся (у женщин обычно это фиксация либидо на отце или брате, занявшем место отца); указанные желания достаточно часто направлены не на половой акт как таковой или рисуют его лишь как смутно воспринимаемую цель. Муж почти всегда, если можно так выразиться, только заместитель, но никогда – «настоящий» мужчина; кто-то другой – как правило, отец – вправе притязать на первую любовь женщины, а мужу отводится в лучшем случае второе место. От того, насколько сильна эта фиксация и насколько стойко она поддерживается, зависит, будет ли «замена» отвергнута как неудовлетворительная. Значит, фригидность принадлежит к числу генетических условий неврозов. Чем мощнее психический элемент в половой жизни женщины, тем больше способность ее либидо сопротивляться потрясениям первого полового акта и тем менее действенным окажется для нее телесное обладание. Тогда фригидность может укрепиться как невротическая задержка или послужить основанием для развития других неврозов; даже умеренное понижение мужской потенции будет в значительной степени способствовать этому итогу.
Обычаи первобытных народов, по-видимому, учитывают этот мотив раннего полового влечения, препоручая задачу дефлорации старейшине, жрецу или святому человеку, то есть заместителю отца (см. выше). Мне кажется, что от этого обычая прямой путь пролегает к крайне болезненному вопросу о jus primae noctis средневекового помещика. А. Й. Шторфер (1911) отстаивал ту же точку зрения и, как и Юнг (1909) до него, истолковывал широко распространенную традицию «Тобиасова брака» (обычая воздерживаться от близости в первые три ночи супружества) как признание привилегий патриарха рода. В подтверждение нашим предположениям мы находим изображения богов среди тех «заместителей» отца, на которых возлагалась дефлорация. В некоторых районах Индии новобрачная была обязана принести в жертву деревянному лингаму свою девственную плеву, а по свидетельству святого Августина, такой же обычай содержался в римской церемонии бракосочетания (его времени?), правда, с тем отличием, что молодой супруге полагалось воссесть на гигантский каменный фаллос Приапа. Еще один мотив, уходящий в более глубокие слои, прежде всего повинен, как можно показать, в парадоксальной реакции против мужа; вдобавок его влияние, на мой взгляд, изрядно сказывается на женской холодности. Первый половой акт пробуждает в женщине иные древние позывы, помимо уже описанных, причем они полностью противоречат ее женской роли и функции. Из анализа многих невротических женщин мы узнали, что в раннем возрасте они завидовали своим братьям, наделенным признаком мужественности, и чувствовали себя обделенными и униженными из-за отсутствия этого признака (собственно, из-за его уменьшенного размера). Мы включаем эту «зависть к пенису» в «комплекс кастрации». Если понимать под «мужским» в том числе стремление быть мужественным, тогда этому поведению будет соответствовать обозначение «мужской протест»; данное определение ввел Адлер с намерением объявить этот фактор общей характеристикой невроза. В юном возрасте маленькие девочки нередко не прячут ни зависть, ни проистекающую из нее враждебность по отношению к любимым братьям. Они даже пытаются мочиться стоя, как братья, чтобы доказать мнимое половое равноправие. В описанном выше случае, когда женщина принималась после полового акта бить своего мужа, которого на самом деле искренне любила, я смог установить, что этот этап имел место до выбора объекта. Только позже либидо девочки перенаправилось на отца, и тогда вместо пениса она захотела ребенка. Ничуть не удивлюсь, если в других случаях временная последовательность появления этих позывов будет обратной, если эта часть комплекса кастрации проявит себя лишь после того, как состоится успешный выбор объекта. |
