— Так что вас останавливает? — Ника сверкнула глазами. — Можете прямо сейчас приступить.

— Договоришься у меня… — ответил Филя.

— Да знаю, я какой вы герой! С мальчишками даже не справились!

— Ты завтра навести своих друзей, — как можно спокойнее сказал Агеев.

— И что? — с вызовом поинтересовалась Ника.

— Пусть они тебе расскажут, почему я так быстро от них отделался. Особенно поинтересуйся здоровьем «татуированного».

— Подумаешь, бандитов одолел!

Филипп повернулся к плите и успел снять вспенившуюся турку.

— Думаете, я расплачусь от благодарности за то, что не выдали меня? — сказала Ника.

— Нет. — Агеев перелил кофе в чашку. — Я думаю совсем другое.

— И что же? — с вызовом спросила Ника.

— Думаю, что ты должна немедленно отдать мне ключ от кабинета мамы. Чтобы впредь не возникало таких скандалов.

— У меня нет никакого ключа! — Ника спокойно смотрела в глаза Филиппа.

«Профессионально лживый взгляд, — подумал он. — Наследственность. Как мама с папой, на голубом глазу с голубого экрана…»

Его рассмешил ход собственных мыслей. Ника, увидев улыбку на его лице, скуксилась, резко развернулась и ушла к себе в комнату.

Агеев выключил телевизор, размышляя о превратностях рыцарства и бессмысленности благородства. Вот, не выдал он девчонку — и что толку? Ника будет, как прежде, подличать и шпионить за матерью. Теперь Агеев был почти уверен в том, что Виолетта Марковна заставляет Нику этим заниматься.

Филипп взял чашку и направился к кабинету Истоминой. И тут волна пробежала по поверхности кофе.

Агеева качнуло. Комната Ники внезапно взорвалась мощными аккордами. Они распирали стены и, казалось, заставляли прогибаться дверь. Сотни агрессивных децибел вырывались из мощных акустических систем в комнате Ники.

«Интересно, — подумал Филя, глядя на чашку и досадуя, что не может закрыть уши ладонями, — как она сама это выдерживает? Ведь у любого нормального человека рядом с таким шумом должны полопаться барабанные перепонки».

Агеев зашел в кабинет. Истомина сидела за компьютером, зажав уши руками. Музыка и здесь была очень громкой. Филипп поставил чашку на стол. Галина не заметила его — она сидела без движения. Агеев наклонился и увидел, что женщина сидит, крепко зажмурившись. На столе лежали бумаги. Среди них Филипп увидел отпечатанные на фирменных бланках отчеты его агентства.

Агеев тронул Истомину за плечо. Она встрепенулась.

— Кофе, — сказал Филипп.

— Спасибо. — Истомина потерла глаза. — Ужасно громко. — Она посмотрела на Агеева: — Мне надо работать.

— А мне пора домой. — Филипп посмотрел на часы, всем своим видом показывая, что не желает вмешиваться в эти разборки.

— Да, конечно. — Истомина поднялась и следом за телохранителем вышла из кабинета.

Она подошла к двери в комнату дочери и громко постучала. Музыка продолжала грохотать, даже, кажется, стала еще громче. Филипп стоял посреди холла и смотрел на Истомину. Та была в растерянности.

— Замка не жалко? — спросил Агеев, подойдя к двери.

— Нет… — Истомина отошла в сторону.

С резким выдохом Филипп ударил ногой в дверь. Возле замка она треснула и после несильного тычка кулаком растворилась настежь.

Ника сидела на кровати и испуганно смотрела на дверь. У нее на голове были большие наушники, благодаря которым она, видимо, не слышала ужасающе громкой музыки.