А теперь за какие-то гроши он снова вынужден подражать своему злому гению.

   В былые времена он бы эту Сомаини в узел завязал, сжевал бы, как тартинку.

   Он посмотрел на себя в идиотском одеянии африканского торгаша и прикинул, как будет разыгрывать этот низкий фарс…

   – Кто делал рисунок в стиле «фолк» на твоем костюме, Пако? – Голос Сомаини ворвался в переплетение его мыслей.

   – Es un stilista magrebbinio. Muy famoso…[17] – ответил он, запретив себе поворачиваться. Если он поглядит еще раз на эти груди, он ее трахнет прямо тут, на Квадратной площади.

   Он быстро посмотрел в зеркало заднего вида.

   Бокки не отставал, прилипнув к седлу «кабаллеро».

   Японский архитектор Хиро Итоки спроектировал ресторан «Реджони» в виде итальянского «сапога» в миниатюре. Если посмотреть на него сверху, вытянутое здание имело форму и пропорции италийского полуострова со всеми островами. Внутри оно разделялось на двадцать залов, соответствовавших формой и кулинарным искусством каждому из итальянских регионов. Столики именовались названиями городов. Сарторетти и Сомаини провели в «Сицилию», в самый отдаленный и обособленный уголок, в пяти метрах от «Калабрии».

   Особенность ресторана заключалась в том, что никто никому не морочил голову автографами и фото в различных позах: клиентура тщательно отбиралась.

   Для них был заказан столик «Сиракузы», который располагался за огромным аквариумом с лангустами, груперами и муренами. Их встретила официантка в традиционном костюме сицилийских женщин.

   За столиком «Катания» сидел президент Национального олимпийского комитета Италии с дамой. Увидев входящего Пако Хименеса в африканской тунике, он выпалил:

   – Эй, Пако, ты что, только что высадился в Лампедузе? – и восторженно захохотал над своей шуткой.

   – Ol?, chico…[18] – процедил сквозь зубы Сарторетти.

   Со столика «Кальтанисетта» его заметил обладатель майки с номером один команды «Рома», Серджо Париани. Увидев, как в зал вошел аргентинский центрфорвард с этой финтифлюшкой Сомаини, он выплюнул первую вилку баклажанов и скрючился над тарелкой, как морской пехотинец во вьетнамских джунглях.

   – Присядь, присядь! – зашипел он на Риту Бальдо. – Это же Пако, чертова лахудра!

   При звуке этого имени знаменитая ведущая передачи «Телегид-4» подпрыгнула на стуле:

   – Где?

   Серджо, стоявший на четвереньках под столом, удержал ее:

   – Заткнись! Можешь ты понять, что если моя жена… А вдруг он меня увидел?

   – Конечно увидел и сделал вид, что ничего не случилось. Настоящий джентльмен, не то что ты!

   Используя старинную дыхательную технику, вратарь попытался погасить охватившее его волнение. Он расслабил брюшные мышцы, чтобы опустилась диафрагма, и сдавленно захрипел.

   – Что за чертовщину ты вытворяешь? – прервала его упражнения журналистка.

   – Волнение-волнение-волнение… Позвонить ему? Что делать, звонить? Звонить! Да, звонить.

   Он вытащил мобильник.

   Его загнали в угол. Патроны кончились, факел погас. У него осталась только кирка. Три медсестры-зомби окружили его и стали стягивать кольцо. Он поразил одну из них, и она рассыпалась. Но две другие уже впились в него зубами.