-  Когда вы вылетели на Буян? - настойчиво прервал его Егор.

    -  Во вторник, - честно признался Птенчиков. - На восьмой день после твоего исчезновения.

    Все помолчали.

    -  Ну, не могу же я погибнуть при перелете! - вдруг возмутился гений технической мысли.

    И тут флегматичный и уравновешенный Аркадий неожиданно подпрыгнул от возбуждения:

    -  Эврика! Я понял, в чем дело! Машина Егора не была прикреплена к Центральному компьютеру Института, поэтому момент пересечения им временного коридора зафиксировала лишь его скатерка.

    -  Холодильник, - поправил Аркадия Гвидонов, уже сообразивший, к чему клонит историк.

    -  Холодильник так холодильник, я же не знаю, где у тебя расположена головная панель. Так вот: отсчет времени, проведенного Егором в прошлом, вела лишь машина, на которой он сюда прилетел. И если бы для возвращения он воспользовался своей скатеркой, то, безусловно, оказался бы дома в четверг. Но скатерка повреждена Бабарихой, и ему волей-неволей придется лететь через наш «Хамелеон», работавший в режиме реального времени относительно отправления в прошлое Ивана и Вари…

    -  Он не работал, Сонька постаралась, - возразил Птенчиков.

    -  Мы восстановили все настройки. Для того и существует в ИИИ Центральный компьютер, - пояснил Олег.

    -  Значит, Егор окажется дома одновременно с нами? - не веря в такое счастье, воскликнула Варя.

    -  Конечно, - улыбнулся Егор. - Что мне там делать без тебя?

    -  Тогда поехали, - сказал Птенчиков и махнул рукой.

    ГЛАВА 23

    Птенчиков сидел за стойкой полутемного бара.

    «Может быть, именно здесь я найду ту, которая мне так нужна», - размышлял он, с тоской разглядывая надменную барменшу в кринолине. Выглядела она весьма экстравагантно, сильно смахивая на средневековую герцогиню, случайно заблудившуюся во временных коридорах. Изящно оттопырив мизинец, она наполняла стоящие перед ней кубки кроваво-красной жидкостью и ловко отправляла вдоль стойки немногочисленным посетителям своего заведения. Точнее сказать, посетительницам. Присмотревшись, Птенчиков понял, что был единственным мужчиной в этом странном баре.

    Барменша-герцогиня томно улыбнулась Ивану и подтолкнула в его сторону серебряное блюдце, на котором лежал какой-то круглый предмет.

    «Наверное, это закуска», - решил Птенчиков, но, приглядевшись к кругляшку, заметил на нем надпись: «А. Дюма. Три мушкетера».

    «Да это же книга! - осенило Ивана. - Воспитывают в посетителях изысканный вкус. Э-эх, мог ли представить Дюма, что все его мушкетеры уместятся в этакой невзрачной таблетке, накрепко спрессовавшись с гвардейцами кардинала, алмазными подвесками и коварством Миледи». - Иван презрительно повертел в руках темно-зеленый кругляшок и собрался его надкусить. Неожиданно из таблетки высунулась шпага и пребольно ткнула Ивана прямо в язык. От неожиданности Птенчиков вздрогнул, и книжка-таблетка, выпав из рук, укатилась под стол,

    Иван виновато покосился на барменшу. Сохраняя невозмутимость, она наполняла очередной кубок. Затем сдвинула крупный сапфир, украшающий перстень на ее тонком пальце, и вытряхнула оттуда какой-то порошок. Вино забурлило, поменяв свой цвет на темно-фиолетовый. Скользнув по гладкой стойке, кубок остановился точнехонько перед Иваном.

    «Денатурат какой-то! - возмутился Иван, разглядывая предложенный напиток.