– Вы недооцениваете мою сообразительность. Если, конечно, говорите серьезно.

– Шучу я обычно более остроумно.

Я быстренько поспорила сама с собой – станет ли баронесса развивать мысль по своей инициативе или перейдет на обмен колкостями. При этом, честно говоря, ставила я на второй вариант, а случился первый.

– Если вы хотите, чтобы я откровенно высказалась и по поводу вас, то извольте, меня это не затруднит. Я слишком много лет прожила со своим мужем, чтобы не уметь отслеживать простейшие причинно‑следственные связи, и поэтому для меня очевидно, что вы никогда не попали бы на Керторию в добром здравии без сторонней помощи. Помощи кого‑то очень могущественного...

– Принца, – перебила я с не самой доброй усмешкой. – Ведь мы же говорим откровенно.

Однако баронесса, что называется, и бровью не повела.

– Да, я имела в виду Принца Ардварта. Принца, намерения которого никому не ясны, талант сопоставим с возможностями легендарных магов древности, а отношение к вам кажется на удивление... хорошим.

– Тут у нас мнения расходятся, – мимоходом заметила я, и она сделала весьма изящный жест рукой в стиле «прошу прощения».

– Да, я могла выразиться неточно. Или в действительности все куда сложнее, чем выглядит. Это не имеет значения. Важно, что если вас уничтожить, то мстить за вашу смерть будет Принц, а быть объектом его мести у меня, к примеру, нет ни толики желания.

Надо сказать, я прежде не рассматривала ситуацию в таком ракурсе, поэтому слова баронессы заставили меня задуматься отнюдь не притворно, и это ее удивило.

– Странно, что вы ранее пренебрегли данными соображениями. Они лежат на поверхности и для вас представляют большую важность, чем для меня.

– Ну, обо всем подумать просто не успеваешь. – Я философски пожала плечами.

– А я привыкла считать, что о собственной жизни есть смысл думать в первую очередь. – Ого, ирония. И к тому же достаточно удачная. – Скажите, герцогиня, неужели вас не удивил оказанный мною прием?

– Удивил.

– И чем вы его для себя объяснили?

Я не видела смысла лукавить.

– Тем, что мне прозрачно намекают на характер предстоящего разговора, иными словами, он будет деловой и... не самый дружественный.

– Это тоже, – спокойно признала она. – Но основная причина, почему я не пригласила вас отобедать и даже не предложила никаких напитков, заключается в желании подстраховаться, чтобы вы ненароком не отравились в моем замке. Из соображений безопасности мне и вовсе не следовало соглашаться на встречу с вами, но я решила рискнуть, дабы удовлетворить свое любопытство. Теперь же мое главное желание – это чтобы вы поскорее покинули мой замок, и вообще мои земли, в целости и сохранности.

– Не сомневайтесь, надолго я вас не задержу. – Я даже поднялась с кресла, однако в плане самоуважения было совершенно необходимо сказать на прощание какую‑нибудь убедительную гадость, а ничего стоящего, как назло, в голову не приходило. Поэтому я сочла своим долгом для начала немного съязвить:

– Вы в курсе того, что произошло вчера во время моей переправы через Эйгвин?

– Да, конечно. – Она совершенно по‑мужски прищурилась.

– Тогда интересно – если бы я паче чаяния погибла в водах реки, для вас, похоже, чрезвычайно принципиальным оказался бы вопрос, где именно это произошло: ближе к вашему берегу или к моему. Или за происшествие на границе вам отвечать бы не пришлось?

Баронесса отреагировала на этот, в общем‑то, не делающий мне чести своей беззубостью выпад очень странно: не выказала и тени эмоций, а напротив – задумалась и даже как будто насторожилась.