В тот момент, когда Джон, выскочив из окна, тоже оказался на тротуаре улицы, из-за угла, к которому мчался бандит, показался констебль, и за ним — второй. Беглец выстрелил, один из констеблей пошатнулся, но второй наугад пальнул по ногам бегущего и рванулся вперёд. Тогда бандит развернулся и побежал, но не назад, а к противоположной стороне улицы, где в облезлой стене двухэтажного домика чернела пасть проходного двора.

— Уйдёт! — пронеслось в голове у лорда Кромуэла, и он уже приготовился выстрелить, но тут увидел, как Герберт Лайл с отвагой безумца ринулся наперерез бандиту, преграждая ему путь к воротам.

Дальнейшее произошло с фантастической быстротой. Беглец выстрелил почти в упор, но в ту краткую долю мгновения, пока он спускал курок, молодой сыщик упал ничком и кубарем подкатился прямо под ноги бандиту. Тот кувырнулся через него, вскочил было на ноги, рыча, точно дикий зверь, однако Герберт, бросив своё оружие, обеими руками вцепился ему в левую ногу. Неизвестный снова упал, забился, изворачиваясь и приставляя дуло револьвера к кудрявой голове сыщика. И вот тут подоспевший лорд Джон придавил преступника сверху и вывернул ему руку.

Сила у бандита была дьявольская, он сопротивлялся, проявляя к тому же необычайную ловкость, но Джон сжимал его кисть, как клещами. Больше всего он боялся, что его противник снова направит револьвер на Герберта.

— Бросьте, милорд! — задыхаясь, прохрипел Лайл. — Пускай стреляет... У него нет больше ни одного патрона. Я считал!

В подтверждение этих слов бандит щёлкнул курком, и револьвер действительно не выстрелил. Тогда в ярости преступник ухватил зубами руку Джона, и молодой человек невольно вскрикнул от резкой боли, но пальцев не разжал.

Тут с двух сторон к барахтающемуся человеческому клубку подскочили Лестрейд, доктор Уотсон и двое констеблей. Маленький сыщик схватил бандита за шиворот, констебли вцепились в него с двух сторон.

Однако ярость вселила в пойманного нечеловеческую силу. В какой-то миг он едва не стряхнул с себя всех насевших на него людей. Но Лестрейд сумел защёлкнуть на нём железные браслеты, и тогда лорд Джон выпустил наконец его руки, которые с невероятным трудом сумел на миг свести вместе. Бандит заревел, последним усилием вскочил и метнулся в сторону, ещё надеясь вырваться. И тогда чей-то тяжёлый, точно мельничный жёрнов, кулак опустился ему на макушку. Он тотчас обмяк и мешком повалился на державших его констеблей.

— Не волнуйтесь, я его не убил, — проговорил мистер Майкрофт Холмс, брезгливо отряхивая руку. — Я подумал, что он вас слишком утомит. Каков, однако...

— Весьма своевременная и полезная помощь! — профыркал Лестрейд, выпрямляясь и одёргивая свою измятую широкую накидку.

— Лорд Кромуэл, вы, кажется, ранены? — с тревогой спросил доктор Уотсон.

Джон взглянул на своё окровавленное запястье и рассмеялся:

— Не ранен, а укушен. Если не заболею бешенством, то всё обойдётся, благодарю вас. Но вот мистеру Лайлу по-моему, нехорошо.

Герберт поднимался с земли смертельно бледный, шатаясь, растерянно ощупывая голову и лицо, точно боялся не обнаружить у себя ушей или носа.

— Вы сильно расшиблись! — с тревогой сказал Джон. — Или... он попал в вас?!

— Нет, нет, — слабым голосом ответил молодой человек. — Это пустяки. Очки! Где мои очки?

— Вот они, сэр, — сказал Майкрофт и подал молодому человеку покривлённую золотую оправу. — Но стёкла, увы, разбиты.

— Ничего, — молодой человек растерянно повертел оправу в руках и сунул в карман жилета.