ГЛАВА 3

Прошло два месяца.

Постепенно многие заключённые отстали от мистера Холмса со своими насмешками. Не отвязывались лишь самые рьяные, но их одинокие выкрики звучали теперь как-то потерянно.

Каторжникам казалось с самого начала, что бывший сыщик постарается завязать приятельские отношения с охраной и, по возможности, с начальством каторги. Но этого не произошло. Шерлок Холмс работал безупречно, но ничуть не стремился показать своё усердие надзирателям, даже напротив: видя, что за ним наблюдают, он работал медленнее или даже устраивал себе отдых. Не старался он и попасть в «примерные», никому никогда не угождал и не добивался для себя никаких привилегий.

Его первое столкновение с Хью Барретом произошло во время работы, вскоре после полуденного отдыха. Вампир давно присматривался к новичку и явно очень хотел задеть его, но повода найти не мог.

И вот как-то раз он увидел, как Шерлок Холмс, прервав работу, оглядел свою кирку и стал постукивать древком по выступу камня. Баррет в одну секунду оказался рядом с ним.

— Ты что это не работаешь? — спросил он.

— Кирка расшаталась на древке и нужно её укрепить, — спокойно ответил Холмс.

— А работа будет стоять?! — вскипел Вампир.

— Но если кирка сорвётся с древка, работа простоит куда дольше, — резонно заметил заключённый.

— Ты нарочно расшатал её, чтобы лентяйничать, негодный жулик!

На тонких губах Холмса мелькнула презрительная улыбка:

— Если бы я хотел вас обмануть, я бы сделал это гораздо умнее, — сказал он и повернулся к излому скалы, который только что долбил.

— Я тебе поумничаю!

И Хью Баррет занёс для удара свою «хлесталку».

С неуловимой быстротой Шерлок Холмс обернулся, и трудно сказать, что скорее остановило Баррета: стальные пальцы заключённого, перехватившие его запястье, или стальной взгляд, пронзивший его и парализовавший, словно взгляд змеи.

Приблизив своё лицо к вспыхнувшей физиономии Вампира, Холмс чуть слышно проговорил:

— Имей в виду, подонок: если ты хоть раз меня ударишь вот так, ни за что, я убью тебя, и никто никогда не узнает, отчего ты подох.

На мгновение Баррет онемел. Как почти все садисты, он был труслив, кроме того, взгляд и голос Холмса не оставляли сомнений в серьёзности сказанного. Наконец Вампир обрёл дар речи.

— Ты... смеешь мне угрожать?! — прохрипел он.

— Я не угрожал вам, — возразил Шерлок Холмс. — А смею я абсолютно всё и прошу вас это учитывать. Я знаю, что по правилам вы имеете право ударить заключённого за очевидный проступок. Если таковой будет мною совершён, воля ваша, я стерплю, потому что я такой же каторжник, как все остальные. Но без вины не смейте трогать меня, даже замахиваться на меня не смейте — я вам этого не позволю! И всё, ступайте отсюда, не то сейчас от моей кирки полетит щебень, и осколки могут попасть вам в лицо.

С этими словами он опять отвернулся и принялся за работу с прежней методичностью.

Это было неслыханное поражение Хью Баррета. Он не ушёл, а буквально уполз из карьера и в этот день больше там не появлялся. Заключённые проводили его торжествующим шёпотом, а кто-то тихонько воскликнул:

— Вот так его давно бы! Эк скорёжился! Ублюдок поганый!

Но в следующие дни своего дежурства Вампир так и вился вокруг Холмса.

— Я жду своего часа, сэр, жду своего часа! — повторял он с вкрадчивой улыбкой, когда заключённый оборачивался к нему.

— Ждите, ждите! — любезно отзывался Шерлок, продолжая работать с прежней ловкостью, что вызывало в охраннике отчаянную злость — придраться вновь было не к чему.

Когда в один из таких дней они шли с работы, юркий пройдоха Ринк поравнялся с Холмсом и вполголоса сказал:

— Не зли ты его! Он ведь когда-нибудь всё равно доберётся до тебя со своей «хлесталкой».