оставаться. Больше не могу терпеть.

Он вытер пальцы о платок – и взял бы её за руку, если б она

позволила.

   Я  собирался  принести  ей  цветы,     он  усмехнулся.  –

Представляешь? Хочу её увидеть и не знаю, хочет ли она…

  Хочет. Арсиноя никогда ничего не скрывает.

Джулс  повернулась  лицом  к  воде,  что  темнилась  вокруг

лодок, едва видимая за краем пирса.

  Странно себя чувствую без Камдэн. Без Арсинои. Словно я

потеряла свои тени.

  Они вернутся.

  Не такие.

Джозеф  положил  пальцы  на  её  плечо,  пока  она  не

оттолкнула  его.  Мгновение  казалось,  что  он  мог  поднять  её

одной рукой.

  Я тоже люблю её, Джулс…   промолвил он. – Почти так же,

как я люблю тебя.

Вместе они вышли на бухту. Тут было тихо – только низкие

волны и ветер, что будет, кажется, вечно.

   Джозеф…  Как  бы  мне  хотелось увести её  из  этого  острова

пять лет назад.

Билли  не  улыбнулся,  когда  вошёл  в  комнату,  и  это  было

хорошо.  Ну,  лучше,  чем  виноватые  дрожащие  улыбки

целителей  и  Милонов.  Он  держал  её  за  руку.  Принёс  цветы.

Яркие  жёлто оранжевые  цветы,  которые  не  растут  в  Волчьей

Весне.

  Мой отец прислал от любимого флориста матери. Послал за

ним, когда мы услышали… Прежде чем мы знали, выживешь ты

или  умрёшь…  Он  сказал,  это  можно  использовать  и  для

ухаживания, и для соболезнования. Мне стоит их растоптать?

  В доме Природы?

Она взяла их. У цветов были маленькие бархатные лепестки

и апельсиновый запах – они так подходили лету.

   Они  прекрасны.  Джулс  может  поддерживать  в  них  жизнь

очень долго.

  Но не ты.

  Не я.

Она положила цветы на тумбочку, рядом с подоконником, с

сухим  мёртвым  зимним  папоротником.  Билли  положил  свой

пиджак на стул, но не сидел на нём, а устроился у неё в ногах.

   Как  ты  попала  сюда?  –  спросил  он.  –  Если  ты  и  вправду…

бездарна,  то  почему  с  Милонами?  Они  что то  выиграли  или

кого то потеряли?

Арсиноя  усмехнулась,  и  боль  искрой  рванулась  в  сторону

лица. Билли наклонился вперёд, когда она схватилась за щёку,

но ничего не мог сделать. К тому же, смешил её ещё больше.

   Они  никогда  не  говорили  о  том,  что  я  бездарна,     сказала

Арсиноя. – Ну, не тогда… Никого не клеймили так.

  А как узнали?

  Королева знает, когда рожает,   сказала Арсиноя. – А потом

оставляет нас на акушерку. И когда мы становимся достаточно

взрослыми, на нас претендуют семьи. И у меня это была Джулс.

Единственное,  что  меня  не  пугало.  Она  пришла,  держа  одной

рукой тётю Караф, а второй Мэтью.