Осушив рюмку залпом, я закурил и сказал:

— Это печально, это очень печально. Если у тебя есть время, своди меня на ее могилу, я хотел бы положить цветы.

— Что ты! — воскликнула Виолетта. — Это невозможно. Могилы давно не существует, ее сравняли, и теперь кто-то другой похоронен на том месте. Чтобы купить участок, нужно целое состояние, а мы тогда страшно нуждались, — она посмотрела на меня, улыбнулась, положила свою ладонь на мою руку и слегка покачала головой. — Да, эта история печальная, но старая, тебе не стоит волноваться. Ты лучше думай о своем говорящем роботе! Правильно я выражаюсь: говорящий робот?

— Но после этой печальной истории, — сказал я, — жизнь тебя щадила, тебе повезло, не правда ли?

— Да, мне повезло, — Виолетта утвердительно кивнула, — повезло потому, что на моем экзамене случайно присутствовал один большой музыкант. Если бы этому человеку не пришло в голову посетить наш экзамен, если бы он не услышал, как я играю, а бы, наверное, продолжала бренчать на пианино в том же баре или в каком-нибудь другом — в Париже их хватает. Да, мне повезло, грех жаловаться.

— А как насчет личной жизни? — не удержался я.

— Более или менее… Вышла замуж, развелась… — Она махнула рукой, словно прогоняя назойливую муху. — Я много езжу, работаю, играю в день по четыре-пять часов, для личной жизни почти не остается времени. Но более или менее живу. — Она взглянула на свой браслет и покачала головой: — Вот мне уже и пора! Да, время летит незаметно.

— Я могу тебя проводить, я вызову такси! — неожиданно рассердился я.

Она посмотрела на меня с ласковым укором.

— Йо! — сказала она. — Может, лучше не прибавлять новую главу к воспоминаниям нашей юности? — и, не дождавшись ответа, заговорила о другом: — Да, у меня для тебя есть чудесный сюрприз, я собственно потому и пришла. Вот!

Виолетта положила на столик белый конверт, достала из него фотографию довольно крупного формата и протянула мне.

С фотографии смотрело задумчивое лицо молодой женщины — нежное, с большими выразительными глазами. Я бросил на карточку беглый взгляд.

— Ты догадываешься, кто это женщина? — спросила Виолетта с таинственной ноткой в голосе.

Женщина на карточке невольно притягивала мой взгляд, в душе у меня что-то дрогнуло, пробудилось, словно приоткрылась какая-то старая заржавленная дверца, но я был задет и потому отрицательно покачал головой. Черт возьми! Откуда она взяла, что я хочу прибавлять новую главу к нашим воспоминаниям?

— Прочти на обороте! — резко приказала Виолетта.

Она начала нервничать. В конце концов я был отцом ее умершего ребенка, и мне следовало вести себя посмирней. Я перевернул карточку. Синими, чуть выцветшими от времени чернилами на обороте было написано:

«Господину, который ожидает, от «Той, которая грядет».

Я положил фотографию на столик. На лбу выступила испарина. Жара была и впрямь несносная.

— Ну что? — спросила Виолетта. В ее голосе звучали торжественные фанфары.

— Странно! — сказал я.

— Ничего странного нет! — Виолетта укоризненно покачала головой и снова бросила взгляд на свои дорогие часики. — Я расскажу тебе эту историю, только вкратце, потому что время летит просто безобразно. Зимой шестьдесят первого года состоялся мой первый концерт. Зал, само собой разумеется, не был переполнен. После концерта ко мне в уборную пришла респектабельная дама лет пятидесяти, сердечно поздравила меня и преподнесла три белые хризантемы.