Они угадали насчет одеяния, но насчет короны – ошиблись.

Солнце скользнуло за западный край долины, и вершина морского склона, пронизанная его лучами, окрасилась ослепительным изумрудным цветом. Спустились сумерки, и корабль вдруг всколыхнулся на небольшой волне. Поначалу никто не придал этому значения, но потом все встревожились, вспомнив, что крупным волнам здесь взяться неоткуда.

Этиоль Эхомба был встревожен не меньше, чем остальные. Он стоял на палубе, освещенной сигнальными огнями, зажженными для других кораблей – или для короля, – и озабоченно вглядывался в сумерки. Какое существо, огромное и сильное, способное вызволить «Грёмскеттер» из западни, обитает в глубинах? С каким таинственным незнакомцем собирался переговорить саргассовый человек?

Знакомый голос вывел его из задумчивости:

– Эй, долговязый брат, мы, должно быть, думаем об одном и том же.

Северянин тоже смотрел на черные воды. Что за чудовище согласилось освободить корабль? Может, это морской змей? Симна слышал о нем. Или огромный, внушающий ужас, клювастый Кракен, чьи щупальца напоминают гигантских змей? Эхомба сказал, что саргассовый человек хочет поговорить с королем. Что это за «король»?

– Задумался, что там внизу, Симна? – не поворачивая головы, спросил Этиоль. В темной воде то и дело проносились причудливые фосфоресцирующие призраки.

– Я не ты, Этиоль. Меня больше интересует то, что лежит там, на дальнем побережье. Какова ценность этих сокровищ, и сколько мне еще придется трястись в этой деревянной коробке, прежде чем я увижу их своими глазами.

Эхомба пробормотал что‑то неразборчивое, а потом убежденно сказал:

– Ты прав, мой друг. Ты не такой, как я.

– Это из‑за сокровищ Эль‑Ларимара? – Откровенная алчность, столь же заметная, как румяна на щеках куртизанки, прорезалась в голосе Симны. – Химнет Одержимый околдован той прорицательницей, которую похитил, – как и ты, но на самом деле его, как и тебя, манит сокровище.

– Симна, честное слово, я…

Ему не дал договорить крик третьего помощника, донесшийся с противоположного борта:

– Поберегись у планшира! Что‑то поднимается из глубины.

Свободные от вахты матросы, так же как и пассажиры, бросились к правому борту, но, заметив движение в глубине, тут же отхлынули назад. Лишь самые стойкие, в том числе и Эхомба с товарищами, остались у фальшборта.

Сначала Эхомба ничего не увидел, кроме черной воды и серебристого отражения луны на ней. Затем один из матросов, висящий на веревочном трапе, который на стоянках всегда спускают с палубы на случай, если кто‑то вдруг упадет за борт, закричал и начал показывать куда‑то вниз. Теперь уже все увидели огромное фосфоресцирующее пятно, медленно поднимающееся из глубины.

Палуба опустела в мгновение ока. В страхе перед приближением монстра люди бросились врассыпную: одни искали убежища в трюме, другие, наоборот, полезли на ванты в надежде, что там чудовище их не достанет. Только Станаджер и ее храбрый первый помощник остались у борта вместе с Эхомбой и его тремя спутниками.

– После всего, что нам пришлось испытать, – говорил меж тем Этиоль Симне, – и с чем пришлось столкнуться до этого дня, здесь нет ничего – ни в воде, ни над водой, – что могло бы нас испугать.

Симна, по своей привычке к браваде, положил было руку на меч, но тут же убрал ее. Во‑первых, он привык оценивать степень опасности по реакции Этиоля, а у того на лице не было и тени волнения, не говоря уж о страхе.

Во‑вторых, если бы он взялся за оружие, то уронил бы себя в глазах Станаджер: ей хватало мужества с миром встретить гостя из бездны.

Первыми из воды появились лапы: длинные, тонкие, как у скелета. Цвета они были белого с легким розоватым оттенком.