– Обычно ты не был столь скромным, – заметил Амальфи. – Ты мог бы даже вывести вселенную из затруднительного положения с Большой Медведицей однажды, при первой же возможности.

– Да, я мог бы, – подтвердил Хэзлтон. – Но теперь я стал старше и разумнее; так что – прощай вся эта чепуха. Что ж, иди и попробуй остановить триумф времени, Джон, если сможешь – но для себя я знаю – я не смогу. Я останусь здесь, где мое место и постараюсь остановить Апостола Джорна, и эта проблема сама по себе достаточно трудная, и которой мне хотелось бы заняться теперь. Да пребудут боги всех звезд с тобой – но я – остаюсь здесь.

– Да будет так, – произнес Амальфи. – Наконец‑то, по крайней мере теперь‑то я знаю, в чем различие между нами. Что ж, давай выпьем за это, Марк, и ave atque vale [буквально «здравствуй и прощай» (лат.) ] – завтра мы перевернем пустые стаканы.

В грустном молчании они выпили. Последовала короткая пауза.

Наконец Ди произнесла:

– Я тоже остаюсь.

Амальфи повернулся и пристально посмотрел на нее в первый раз за то время, когда они вместе были на планете Он; они похоже, намеренно старались избегать друг друга с того момента, которое оказалось для них болезненным общим фиаско.

– Я не подумал об этом, – произнес он. – Но, конечно же, это вполне разумно.

– В тебе здесь нет никакой особой необходимости, Ди, – сказал Марк. – Как я уже и прежде говорил.

– Если бы таковая и существовала, я бы не осталась, – произнесла Ди, слегка улыбнувшись. – Но на планете Он я поняла несколько вещей – а также и на борту корабля блокады Воинов. Я чувствуя себя немножко старомодной, как и Новая Земля; мне думается, мое место здесь. И это не единственная причина.

– Спасибо, – хрипло произнес Марк.

– Но, – произнес Уэб Хэзлтон, – в каком тогда положении оказываемся мы?

Джейк рассмеялся. – Ну, это должно быть достаточно ясно, – сказал он. – Так как ты и Эстелль уже сами сделали одно большое решение, то вы не нуждаетесь в нас, чтобы мы за вас принимали небольшие. Конечно, я бы хотел, чтобы Эстелль осталась со мной дома…

– Джейк, ты что, тоже не отправляешься с нами? – пораженно спросил Амальфи.

– Нет. Я тебе уже говорил ранее, что я просто ненавижу эти гонки по вселенной. И не вижу причины, почему я должен зачем‑то как сумасшедший мчаться в метагалактический центр, чтобы встретиться к катастрофой, которая застигнет меня с таким же успехом в моем собственном доме. Шлосс и Ретма подтвердят тебе, что более не нуждаются в моих услугах. Я отдал все лучшее, что у меня было, этому проекту, и теперь этому пришел конец. Мне кажется, я представляю насколько далеко мне удастся достичь со скрещиванием роз в этом зловредном климате, прежде чем эти три года подойдут к концу. Что же касается моей дочери, то как я уже пытался сказать, я бы хотел видеть ее здесь, рядом с собой, но она уже покинула дом в самом жизненно важном значении этого слова – и этот последний полет планеты Он столь же естественен для нее, сколько он противоестественен для меня и Ди. Говоря твоими же словами Амальфи, да будет так.

– Хорошо. Мы можем тебя использовать, Эстелль, это то уж точно. Хочешь лететь с нами?

– Да, – тихо ответила она, – хочу.

– Я об этом не подумала, – неуверенным голосом произнесла Ди. – Конечно же, это означает, что и Уэб тоже полетит.