– Насколько человек может служить Ему! – пробормотал маг.

Они выехали на лесную дорогу. Маг накинул на голову подбитый шелком шерстяной капюшон. Его знобило.

Начало светать.

Глава одиннадцатая

Разбудил Кэра Хар‑Руд. Рядом с помощником Управителя стоял раб с плетеной корзинкой в руках.

– Вставай! – скомандовал эгерини . – Хватит щеки отлеживать!

По его знаку раб достал из корзинки горшок, полный мелко нарезанной козлятины с овощами и ячменной кашей. Следом появилась деревянная ложка и глиняная бутыль с кислым пивом.

Кэр набросился на еду с таким пылом, что через пару минут горшок опустел. Помощник Управителя наблюдал за юношей с нескрываемым удовольствием.

Кэр поскреб ложкой по стенкам горшка, собирая остатки и поднял глаза на Хар‑Руда. Во взгляде юноши ясно читалось: еще!

Помощник Управителя толкнул локтем замечтавшегося раба, и тот поспешно извлек из корзинки кусок пирога, завернутый в пальмовые листья.

Кэр оживился. И мгновенно расправился с пирогом. Он чуть было не съел и листья, но Хар‑Руд отобрал их и бросил в корзинку.

– Ты прожорлив, как пожар! – сказал он с одобрением. – Но не будь козлом! Не надо есть траву – потерпи до ужина. Живо одевайся и пойдем! Я тебе кое‑что покажу!

– Просто я проголодался, – проговорил Кэр, завязывая ремешки сандалий.

Юноша сам удивлялся собственному аппетиту. Раньше он был куда сдержаннее.

Спустившись вниз, Кэр, вслед за Хар‑Рудом, пересек крохотный дворик с водоемом и вошел в ворота, которые подпирал плечом воин в красных доспехах. Когда Кэр прошагал мимо, воин проводил его взглядом, но не шевельнулся.

Минут пять юноша и эгерини петляли по коридорам, а затем снова вышли на открытый воздух.

Перед Кэром лежал круглый двор с несколькими выходами. Один из них открывался в галерею, в конце которой юноша разглядел дневной свет. Еще один выход представлял собой запертые решетчатые ворота. Сквозь прутья можно было видеть тесно посаженные пальмы, а за пальмами – ряд больших ящиков. Ноздри сына вождя уловили тяжелый дух с гнилостным привкусом. Кэр знал этот запах. Хищники.

– Вперед, парень! – Хар‑Руд подтолкнул юношу в сторону галереи.

Пройдя по переходу, стены которого изобиловали закрытыми дверьми, они опять оказались на солнце.

Кэр мысленно повторил весь пройденный путь и убедился, что запомнил каждый поворот. Пригодится, когда сыну вождя придет время попрощаться с Гладиаторским Двором!

Слова помощника Управителя, произнесенные совершенно не свойственным эгерини тоном, вернули Кэра в настоящее.

– Вот она, сынок, – Арена! – сказал Хар‑Руд, и в голосе его было столько почтения, что Кэр с удивлением взглянул на помощника Управителя.

С его точки зрения, сооружение не отличалось ничем особенным. Тем более – для Великондара. Здоровенный круг, засыпанный смешанными с песком опилками, обнесенный бронзовой решеткой. Над ней – уходящие вверх ряды скамей.

Хар‑Руд угадал его мысли.

– На этом месте не один век льется кровь таких, как мы, сынок! Отнесись к нему с уважением: скорее всего и твоя жизнь закончится здесь, на этом песке!

– Не думаю, – сказал самериец без всякого хвастовства. – Твоя ведь не кончилась!

– Я, – сказал Хар‑Руд, – бился один против четверых, когда все мои ребята и валялись вокруг, как зарезанные свиньи! И я победил! Толпа заставила освободить меня! Как когда‑то – Фаргала!

“Толпа” было сказано с пренебрежением, но сравнив себя с царем эгерини засиял от гордости.

– Значит, если гладиатор оказывается хорошим бойцом, его могут освободить?

“Пусть считает, что я и не думаю о побеге!”

– Хорошим бойцом? – Хар‑Руд хмыкнул.