Холмен с трудом пропихнулся к рулю, а сержант протиснулся на освободившееся место.

– Конечно, мы до сих пор не знаем, насколько надежны эти костюмы, – заметил Рикер, – нам лучше не приближаться к микоплазме, поэтому идти за пробой придется все‑таки вам, мистер Холмен.

Джон пожал плечами.

– Не волнуйтесь, друг мой, – успокоил его Рикер, – вам не придется подходить слишком близко. У контейнера длинный шланг, и вам придется только направить его на микоплазму. Один из нас пойдет с вами, если позволят обстоятельства, и будет охранять вас.

Машина проезжала мимо толп дегенератов. Джон заметил, что одиночки встречаются все реже и реже. Он обратил на это внимание своих спутников.

– Да, мы тоже это заметили, – сказал Рикер. – У Темзы собралась многотысячная толпа. Нам даже пришлось сделать крюк.

– Боже, вы думаете… – начал Холмен, вспомнив о Борнмуте.

– Возможно, – серьезно ответил профессор, угадав мысль Джона. – Вот почему на этот раз так важно добиться успеха.

– Но что мы можем сделать? Тысячи, а вернее сказать, миллионы людей собираются покончить с собой. Они бросятся в Темзу, и в реке накопится столько трупов, что по ним можно будет перейти на другой берег.

– Успокойтесь, мистер Холмен, – сказал профессор, потрепав Джона по плечу. – Мы собираемся применить усыпляющий газ.

– Что?! Это невозможно!

– Ничего невозможного, – спокойно ответил Рикер. – Как только в Лондоне появился туман, маленькие самолеты и вертолеты (коммерческие и военные) распыляли над городом хлорид кальция и закись азота, так называемый веселящий газ. Он оказывает парализующее воздействие. Это делается для того, чтобы люди спали, пока не найдется лекарство от безумия. Не забудьте, что у многих организм достаточно крепок, чтобы долго сопротивляться болезни. У этих людей самый верный шанс выжить. Конечно, сотни и даже тысячи погибнут, но большинство мы спасем, если вовремя найдем лекарство.

Холмен набрал скорость. Он верил, что большинство людей удастся спасти. На этот раз ему обязательно повезет.

Объезжая опасные участки, они вскоре оказались у параллельных тоннелей. Холмен остановил машину. Первыми вышли Питерс и Стентон.

– Смотрите, у самого входа в тоннель труп, – невозмутимо сказал сержант.

Это был тот самый псих, которого задавил Холмен.

– Мне пришлось убить его, – сказал Джон.

Холмена выслушали так спокойно, словно речь шла о раздавленном клопе.

– А теперь, – сказал Рикер, выходя из машины, – мы должны убедиться, что микоплазма все еще там; если она не исчезла, вы, мистер Холмен, знаете, что нужно делать. Посмотрите, здесь два тоннеля!

Джон кивнул:

– Да. Тот, что справа, был построен раньше. Он ведет на север. А другой, новый, ведет на юг. Микоплазма в старом тоннеле. Во всяком случае, я надеюсь, что она все еще там.

Все четверо вошли в тоннель. Трое несли на спинах баллоны с кислородом. Четвертый, шедший налегке, казался таким хрупким.

– Бетон прочный, – заметил Питерс, осматривая потолок тоннеля. – Лучше не придумаешь, чтобы завалить вход.

– Тьфу, пакость, – процедил сержант. – Чья‑то отрезанная башка валяется!

– Не обращайте внимания, – ответил Холмен.

Пройдя шесть ярдов, Джон остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте.

– Здесь, – сказал он немного погодя.

Сержант и капитан вернулись к машине и вытащили из нее большой ящик на колесах.