– В комнате наверху горит свет!

Берроу уже поднимался по лестнице. Шагая через две ступеньки, Холмен устремился за ним.

– Там спальня ее отца, – пояснил он, догнав инспектора.

– Ну и глупые же физиономии будут у нас, когда окажется, что старик преспокойно собирается на работу, – съязвил полицейский.

– Лучше глупая физиономия, чем нож в горле.

– Ну и подружку вы себе нашли!

– Говорю вам, она не в себе и не может отвечать за свои поступки.

– У кого‑то из нас, бесспорно, что‑то с головой, – фыркнул Берроу.

Джон нахмурился:

– Вы все еще не верите мне?

– Послушайте, приятель, Рефорд приказал мне помогать вам, а это не значит, что я должен вам верить.

– Вы воплощенная любезность, Берроу, – мрачно улыбнулся Холмен. – Но раз вам приказано, помогайте.

Инспектор кипел от злости. Джон отвернулся от него, поднялся на верхнюю ступеньку и прислушался. Берроу присоединился к нему, и они бесшумно подкрались к двери, сквозь которую пробивалась тоненькая полоска света.

Невольно затаив дыхание, Холмен медленно повернул ручку. Дверь открылась.

Их глаза быстро привыкли к свету маленькой настольной лампы. В кровати лежал человек. Можно было разглядеть только его голову и устремленный в потолок взгляд. Его смертельно бледное лицо осунулось.

– Симмонс! – воскликнул Джон и подбежал к кровати. Подтвердились самые худшие опасения Холмена. Старик медленно перевел взгляд на Джона, его бледные губы зашевелились, словно он хотел что‑то сказать.

Инспектор Берроу наклонился к Симмонсу:

– Что случилось, сэр? Вы ранены?

На какое‑то мгновение старик задержался взглядом на инспекторе, но потом снова уставился на Холмена.

– В‑вы довели ее до этого, – простонал Симмонс, – вы з‑заставили ее сделать это.

Потрясенный, Джон не мог вымолвить ни слова. Неужели это его вина? Он опустился на колени.

– Где Кейси… Кристин?

– Почему, почему она это сделала? – еле слышно проговорил старик, указывая взглядом на живот.

Берроу отбросил одеяло. О ужас! Из живота Симмонса торчали ножницы, пижама и простыни были залиты кровью.

– Боже мой! – прошептал инспектор. – Прикажу Дженнингсу, чтобы вызвал «скорую». Может, еще удастся спасти его, если поторопимся. Суньте ему под голову подушку, чтобы он не захлебнулся кровью.

Берроу вышел из спальни и, перепрыгивая через несколько ступенек, сбежал по лестнице.

Джон прикрыл рану окровавленной простыней. Он очень страдал, но не от вида раны, а от мысли, что нанесла ее Кейси. Заметив, что старик пытается что‑то сказать, Холмен наклонился к нему. Было очень трудно разобрать слабый шепот раненого:

– 3‑зачем она это сделала? Она же знала, как я люблю ее.

– У нее помутился рассудок, – ответил Джон, стараясь говорить как можно мягче, словно его голос мог еще сильнее ранить старика, – она… Какой‑то ядовитый газ свел ее с ума.

Сначала Симмонс ничего не понял, но постепенно до него дошло, что дочь пыталась убить его только из‑за того, что она больна… Не из ненависти. Для его ослабевшего сознания этого было достаточно. Старик снова заговорил:

– Я забрал ее из больницы. Мне рассказали, что вы с ней сделали. – Выражение ярости, промелькнувшее было на его лице, сменилось гримасой боли.

– Я ничего с ней не сделал, – ответил Джон.