Многотысячная толпа молча наступала на нее. Ночную тишину нарушал только приглушенный топот босых ног.

В первом ряду Мейвис увидела пожилую женщину, которая споткнулась, упала и тут же была затоптана насмерть задними рядами. Не сбавляя скорости, толпа вошла в море. Мейвис посмотрела вправо, затем влево, но у этой человеческой стены, казалось, не было конца. Рассудок девушки отказывался понимать происходящее. Ей только хотелось поскорее убраться подальше от этой ужасной толпы, которая так бездушно сметает все на своем пути.

Мейвис попятилась назад, но море было еще опаснее людей. Она закричала, но это было бесполезно. Остановить этих безумцев было так же невозможно, как провинившемуся ребенку избежать наказания. Девушка поняла, что ей грозит опасность, и бросилась вперед, тщетно пытаясь пробиться сквозь эту живую стену. Не обращая внимания на сопротивление и мольбы, ее толкали назад, в море.

Мейвис упала, и ей стоило большого труда подняться на ноги. Нечаянно она сшибла с ног маленького мальчика и тут же помогла ему встать, но малыш не обратил на нее никакого внимания. Он даже не заметил, что упал. Его взгляд был устремлен вдаль.

Мейвис снова упала и захлебнулась. Соленая морская вода заполнила ее легкие, но, несмотря на это, девушка отчаянно боролась за свою жизнь. Охваченная паникой, она с криком отбивалась от мешавших ей подняться людей. Что происходит? Неужели она покончила с собой и попала в ад для самоубийц? Не успела Мейвис встать на колени, как на нее навалилась груда тел, увлекая ее под воду. Тщетно пыталась она пробиться сквозь лабиринт спутавшихся рук и ног. Девушка попыталась закричать, но ей не хватило воздуху. Она совершенно выбилась из сил. Мейвис почти не сопротивлялась тому, что на нее наваливаются новые тела и все глубже вдавливают ее в мягкое морское дно. Глаза ее были открыты, когда она испустила последний стон. Мейвис не чувствовала ни боли, ни страха. Ни одно воспоминание не омрачало ее предсмертный миг, ни разу не промелькнула в ее сознании мысль о Боге, ни один вопрос не потревожил ее. Все было окутано мутной белой пеленой. Мейвис умерла, погрузилась в небытие, оставив позади все страдания и радости земной жизни.

Жители Борнмута и отдыхающие покинули дома, гостиницы и пансионаты, заполнили улицы и многотысячной толпой отправились на пляж к морю. Вчера туман испортил им отдых, сегодня он отбирал у них жизнь. Люди шли топиться, словно крысы, завороженные флейтой глиммингенского крысолова. Тот, кто по какой‑то причине не мог выйти из дома, убивал себя иным способом. Из‑за того что вся прибрежная полоса была покрыта мертвыми телами, сотни людей не смогли пробиться к воде, и спасательным командам, посланным в Борнмут, стоило большого труда увести их с пляжа.

Из‑за сильного ветра или слишком холодной воды туман переместился с моря на сушу. Казалось, он что‑то ищет или хочет скрыться с места катастрофы, причиной которой он был.

Глава 11

Стараясь шуметь как можно меньше, Холмен вошел в дом Симмонсов. Там было темно.

– А не лучше было бы позвонить и разбудить их? – раздался сзади голос инспектора Берроу.

– Нет, – прошептал Джон.

– Но почему, черт возьми?

– Не знаю. Просто мне эта идея не нравится.

– Ладно. Но вы, надеюсь, понимаете, что проникли в чужой дом, не имея на это никакого права?

– Можете подождать за дверью, если хотите, – прошипел в ответ раздраженный Холмен.

– Нет, приятель, я с вас глаз не спущу.

– Тогда не шумите и идите за мной.

– Сейчас я шуметь не буду, но потом…

Джон молча отвернулся. Его бесила заносчивость Берроу. Холмен направился в гостиную и открыл дверь. Никого. Минуя холл, он подошел к кабинету Симмонса и, когда поворачивал дверную ручку, услышал какой‑то приглушенный звук, но торопливый шепот инспектора отвлек его внимание:

– В комнате наверху горит свет!

Берроу уже поднимался по лестнице.