И только теперь, когда Грегори занял спальню прежнего наместника, каждый вечер, засыпая, Милдрет видела проклятый руанский витраж, ставший для неё воплощением всего, что произошло здесь в предыдущий год.

Закрыв глаза, она видела, будто снова стоит, согнувшись вдвое, а в зеркале отражаются её собственное заплаканное лицо и чёрные глаза Грегори, который стоит у неё за спиной – стоит и не делает ничего.

Милдрет просыпалась среди ночи и обнимала себя руками. Она тяжело дышала и боялась, что если снова погрузится в сон, то опять попадёт туда, где их трое – Грегори, сэр Генрих и она.

Потом просыпался Грегори. Тоже обнимал её, гладил по спине и целовал то в лопатку, то в плечо. И у Милдрет не было сомнений в том, что Грегори действительно любит её, и что она не просто слуга, а спутница, с которой Грегори хотел бы разделить всё. Но потом Милдрет погружалась в дрёму и снова видела всё тот же сон.

Спустя пару недель Милдрет решилась попросить, чтобы Грегори отпустил её от себя.

– Как ты это видишь? – с удивлением спросил тот.

Грегори все эти две недели был занят, пытаясь разобраться в делах замка, которые никогда не вёл. Он не доверял Джону и испытывал потребность назначить казначеем кого-то ещё, но никто из его ближайших соратников никогда не занимался хозяйством, потому Грегори приходилось вдумываться во всё происходящее самому. Он тоже плохо спал, но снились ему куда более обыденные вещи – колонки цифр и мешки с мукой. Постепенно ему начинало казаться, что Генрих был прав, и управление замком, в самом деле, не то, чего он хотел, но и вернуться в прошлое, где он был пленником в собственном доме, Грегори не желал.

Просьба Милдрет застала его врасплох и задела, потому что сейчас ему как никогда было нужно, чтобы Милдрет просто была рядом и поддерживала его.

– Ты мой оруженосец, Милдрет. Кто будет помогать мне, если не ты? И разве не будет странным, если ты станешь ночевать с другими рыцарями, а не со мной?

– Грегори… – Милдрет отвела взгляд, – я не хотела бы напоминать, но если ты так ставишь вопрос…

Грегори замер, широко раскрытыми глазами глядя на неё. Пальцы его сами собой сжались в кулаки.

– Не пущу! – выпалил он, шагнув вперёд.

Милдрет искоса посмотрела на него и не удержалась от улыбки, в которой, впрочем, просвечивала грусть.

– Ты смеёшься надо мной?!

– Иногда ты такой ребёнок… Прости, – Милдрет повернулась к нему и, поймав лицо Грегори в ладони, запечатлела на его губах лёгкий поцелуй. – Я, конечно же, никуда не уйду. Я поклялась, что буду служить тебе. Но теперь, когда ты не просто наследник, запертый в башне, а лорд, всё больше внимания привлекает то, что я сплю рядом с тобой.

Грегори отвёл взгляд и уткнулся носом ей в плечо.

– Я устал, Милдрет, – пожаловался он. – Устал, что все чего-то от меня ждут.

– Я ничего не жду, – Милдрет вплела пальцы в его волосы и прижала к себе.

– Я знаю. Поэтому ты и нужна мне, – Грегори вздохнул и отстранился. – Ты права. Я дал тебе слово, что ты станешь рыцарем и моим сенешалем. Мы не будем ждать лета и турнирной поры, полагаю, ты и так это заслужила. Сегодня же обратимся к капеллану. Три ночи ты проведёшь в аббатстве Дандренон, а затем принесёшь мне новую клятву.

– Дандренон? – Милдрет вздрогнула.

– Что-то не так?

– Ничего, – Милдрет качнула головой, и далее всё было так, как и обещал Грегори.

Три ночи Милдрет не спала, а затем Грегори провёл церемонию в большом зале замка.