Приняв такое решение, все трое разошлись по своим делам, а через полчаса Грегори постучал в двери комнаты Милдрет на втором этаже рыцарской башни, и едва дверь закрылась за его спиной, стиснул Милдрет в объятиях.

Милдрет обняла его в ответ и утонула в поцелуе, который плавно превратился из одного поцелуя во множество – губы Грегори скользили по её шее, то и дело он легко покусывал уши Милдрет, а руки его уже норовили забраться под тунику.

– Я люблю тебя, – прошептала Милдрет. Перехватив инициативу, она прижала самого Грегори к стене и принялась так же беспорядочно целовать, а затем замерла, обнимая его и мягко поглаживая по спине. – Ты слишком волнуешься, – сказала она.

Грегори покачал головой.

– Я спокоен. Ты же со мной.

– Всё будет хорошо.

Войско Элиотов окружило замок ночью, и наутро, поднявшись на смотровую башню, уже можно было увидеть, как Элиоты готовят к штурму тараны и катапульты. Впрочем, наблюдать за ними ни у кого не было времени – все члены военного совета были заняты подготовкой к грядущей битве.

Штурм начался ближе к полудню, из чего можно было сделать вывод, что противник торопится – но в чём причина спешки – не знал никто.

Три дня продолжался бой, утихавший лишь по ночам, но противник так и не добрался до ворот. Ответ ни от кого из возможных союзников так и не пришёл, когда на четвёртый день, оттянув внимание обороняющихся на северный фронт, Эллиоты перекинули через ров на востоке самодельный мост и прогнали по нему таран. Оставалось только гадать, как конструкция не рухнула под весом тяжеленной махины, но уже к вечеру стена поддалась, и осыпавшие их стрелами защитники замка сами посыпались в ров.

Ещё через два дня стена оказалась пробита, но войти в замок шотландцы так и не смогли – едва пролом стал достаточно широк, топча копытами простых солдат на противника рванулась конница, состоявшая из десяти рыцарей, во главе с Милдрет, а ополченцы шли по их следам, добивая упавших.

Завязался бой, который длился несколько часов. Элиотов было больше, но заметную часть их войска составляла пехота, и многие были без доспеха, в то время как пробить защиту рыцарей из замка Бро было почти невозможно. Только двое из них оказались сбиты с коней, однако ближе к вечеру затрубили боевые рога, и вдали замаячили стяги – никто ещё не мог разобрать, кому они принадлежат, а когда Милдрет разглядела меч и круг, такие же точно, как и сама носила на груди – оставалось только отдать команду к отступлению.

Сама она шла последней, прикрывая отход, как приличествовало, по её мнению, любому командиру, и именно поэтому последней осталась стоять на берегу, когда сзади раздался приказ Артура:

– Рубите мост!

Милдрет невольно оглянулась, пытаясь понять, кто отдаёт приказ и станут ли его выполнять, и именно в этот момент получила удар по затылку. В голове раздался звон, и она рухнула, увлекая за собой коня.

– Как понять, не успел вернуться назад?! – Грегори с трудом сдерживался, чтобы не закричать.

– Это война, мой лорд! – резко ответил сэр Артур, стоявший напротив него. – Здесь убивают иногда.

– Из пятнадцати рыцарей не вернулось только два! Я не верю, что одним из двух погибших должен был стать Данстан!

– Возможно, шотландец был недостаточно хорош?

Грегори заметил, что делает, только когда ноги сами преодолели разделявшее их расстояние, а рука сжалась у Артура на горле.

– Мой лорд! – Седерик, до тех пор молча наблюдавший за разговором, положил руку Грегори на плечо. – Сейчас не время оплакивать одну смерть.