Скрипнув зубами, Грегори посмотрел на него.

– У нас в стене пролом, – продолжил тот, – и если мы не решим, что делать, к завтрашнему вечеру погибших будет куда больше.

Грегори заставил себя разжать пальцы и отступил назад. Опустившись на стул, он сложил руки в замок и стиснул с такой силой, будто собирался сломать собственные кости.

– Нам нечего делать, – сказал он. – Завтра мы выйдем и примем бой.

– Мой лорд! – Седерик чуть повысил голос, – возможно, вам не дорога ваша жизнь, но подумайте о других. Данстан, в конце концов, может быть ещё жив. Вы могли бы попытаться выкупить его.

– Об этом и речи не может быть, – вмешался сэр Артур, – нельзя вести переговоры с дикарями, которые рушат твой дом.

– А что предлагаете вы? – Седерик резко повернулся к нему.

– Я возглавлю нападение и поведу рыцарей в бой. У меня больше опыта, чем у… предыдущего сенешаля. И на сей раз мы не проиграем.

Грегори откинулся назад и поднял бровь.

– Мне не нравятся ваши разговоры, сэр Артур, – заметил он.

– Я говорю как есть. Или вы сами хотите вести войско вперёд?

Грегори поджал губы. Он хотел. Конечно, хотел. И в то же время понимал, что если сенешаль погибнет, то оборону будет некому возглавить, кроме него.

– Мне нужно подумать, – сказал наконец он. – Будьте готовы ко всему. Усильте охрану там, где теперь пролом, и приготовьтесь сами соорудить мост. Это всё.

Той ночью Грегори так и не смог уснуть. Думать о грядущей битве он тоже не мог – перед глазами то и дело вставало лицо Милдрет, и всплывал в памяти их последний поцелуй, который казался таким обычным ещё вчера, одним из многих, которые были до и должны были быть после него.

И точно так же не могла уснуть Милдрет. Она не знала, где находится, понимая лишь то, что оказалась в плену. Глаза её были завязаны – и точно так же оказались связаны руки и ноги, так что она не могла шелохнуться и начать искать способ, чтобы устроить побег.

Думая о том, что, возможно, когда-нибудь она снова увидит семью, она и представить не могла, что если всё это случится, то произойдёт вот так.

Вряд ли для шотландцев могло иметь значение её происхождение – она была случайной пленницей, и не более того.

«Впрочем, – пришло в голову Милдрет после долгих размышлений, и она усмехнулась абсурдности этой мысли, – не просто пленница, а одна из рыцарей и сенешаль».

Она до сих пор не воспринимала себя так, но рыцарский герб и обстоятельства, при которых она была захвачена, позволяли предположить, что её не убьют просто так, а потребуют выкуп. Оставался один вопрос – у кого?

Милдрет облизнула губы, вспоминая последний крик, который услышала, прежде чем рухнуть в темноту.

Знал ли сэр Артур, что таким образом отдаёт её в руки врагу? Что-то подсказывало Милдрет, что знал – и очень хорошо.

Значит, были все основания полагать, что рыцарей теперь возглавит он. И если прошение о выкупе попадёт к нему, скорее всего он его даже не прочтёт.

Милдрет вздохнула и в который раз попыталась уснуть, но сон не шёл.

Едва же ей удалось немного успокоиться, и она начала медленно погружаться в туман, как Милдрет вернул в реальность тычок под рёбра – кто-то пнул её сапогом.

– Пошли, – услышала она приказ, и в следующую секунду Милдрет вздёрнули за плечо.

– Развяжите глаза, – попросила она и тут же услышала грубое:

– Потом.

Продолжая подталкивать в спину, Милдрет, путающуюся в кандалах, вывели на улицу и повели куда-то между костров.