Капеллан фыркнул и не стал на её слова отвечать. Взгляд его сосредоточился на двух молодых господах, тоже стоявших поодаль от рядов.

– Тебе ничего не нравится? – Грегори подошёл к Милдрет со спины и опустил руку ей на плечо.

Милдрет едва заметно улыбнулась и, откинув голову назад, потёрлась о щёку сюзерена виском.

– Не могу выбирать, когда ты так смотришь на меня.

– Я? – Грегори поднял брови. Свободная рука его скользнула по спине Милдрет, пробуждая во всём теле возлюбленной сладкую дрожь. – А ты боишься, что я увижу лишнее? Тебе есть, что от меня скрывать?

– Есть, – улыбка Милдрет стала шире. – Я хотела подобрать для тебя подарок. Ты последнее время сам не свой.

Грегори в самом деле помрачнел, услышав её слова.

– Я не хочу говорить об этом сейчас, – отрезал он.

– Хорошо, – улыбка Милдрет чуть заметно угасла, и сама она с трудом подавила вздох.

– Пойдём, – Грегори подтолкнул её в плечо.

– Куда? – спросила Милдрет уже на ходу.

– Выберем что-нибудь для тебя.

Они слились с толпой, оставив наблюдателей и завистников недовольно вздыхать в стороне, прошли по рядам, изучая самоцветы и кожаные изделия, сбрую и доспехи.

Грегори выбрал Милдрет пояс, изукрашенный изумрудами, и когда они уже удалялись от лавки, шепнул ей на ухо, что этим поясом хочет привязать её к себе навсегда.

– Только к себе и только навсегда? – поинтересовалась Милдрет, бросив на него смеющийся взгляд.

– Я рассмотрю и другой вариант, – шепнул Грегори в ответ.

Милдрет же выбрала для Грегори ножны, обтянутые чёрной кожей и отделанные серебром.

– Чтобы твой меч был всегда готов, – прошептала она, вручая подарок, и Грегори, воровато оглядевшись по сторонам, поучительно хлопнул его пониже спины.

А потом оба поняли, что оказались у шатра гадалки и, подсмеиваясь друг над другом, вошли внутрь.

Женщина, неуловимо напоминавшая Азэлинду, только куда худее и мрачней, сидела за столом и разглядывала хрустальный шар.

– Это всё ерунда, – буркнул Грегори.

– Боишься, что она скажет, что ты собираешься прогнать меня?

– Не шути так, – процедил Грегори шёпотом и, наткнувшись на пристальный взгляд гадалки, мгновенно замолк.

– Нечасто дети враждующих племён приходят ко мне узнать общую судьбу, – произнесла цыганка, поправляя платок и опуская кончики пальцев на шар.

Милдрет хмыкнула.

– А мне начало нравится, – прошептала Милдрет.

– Что нас ожидает? – вслух спросил Грегори, бросая несколько монеток на стол.

– Ты хочешь узнать правду или то, что тебя обрадует? – спросила цыганка, опуская взгляд на их сцепленные в замок пальцы, оказавшиеся напротив монет на столе.

– Правду, – сказала Милдрет, хотя по спине её пробежал холодок.

– Будьте осторожны, – произнесла гадалка, кивая на их ладони, – ваша любовь погубит вас. Это дурная весть.

– Я же говорил, что не надо сюда приходить, – пробормотал Грегори, и гадалка перевела пристальный взгляд на него. – А какая хорошая? —спросил он, уже обращаясь к ней.

– Вы скоро расстанетесь. Твоя любимая забудет тебя. – Милдрет вздрогнула, осознав, что гадалка так легко раскусила её, но та уже продолжала, – И только когда ветви дуба сплетутся вместе, срастутся в один ствол, вы встретитесь вновь.