«…Поиски метеоритного вещества оказались делом очень нелегким… Любой крупный взрыв сильно нагревает окружающий воздух, который устремляется вверх, подхватывая продукты взрыва и образуя облако. При крупных взрывах оно поднимается на 10–30 километров и начинает сноситься ветром. Мелкие продукты взрыва могут выпасть далеко в стороне.

Не в этом ли заключается ошибка предыдущих работ? Все стремились искать остатки метеорита в районе эпицентра. А ведь частицы диаметром 0,15 миллиметра (а именно таковы наиболее крупные из известных космических шариков) падают с высоты 12 километров около двух часов. По данным Института прогнозов, в день падения метеорита дул ветер южного направления или юго-восточного направления со скоростью 30–40 километров в час. За это время падающие частицы должно было снести на 60–80 километров!».

И дальше:

«Химический анализ шариков дал около 10 % никеля, т. е. подтвердил их метеоритное происхождение… Распределение шариков метеоритного происхождения очень совпадает с теоретической картиной падения Тунгусского метеорита. Поэтому трудно сомневаться в том, что на этот раз в руки исследователей попали настоящие остатки «космического гостя».

Приведенное в данном абзаце статьи утверждение о том, что найдены истинные остатки Тунгусского тела, было, мягко говоря, далеко от истины. Кроме того, в данной статье Флоренским и ряде его последующих публикаций излагались с позиций кометной гипотезы другие результаты экспедиции 1961 года, с которыми далеко не был согласен актив КСЭ. Его позиция заключалась в том, чтобы не пропускать ни одного намека или странные следы, которые вели бы к новым, непредвиденным прежде результатам. Все эти обстоятельства привели к серьезному конфликту, во время которого четко проявились две противоположные линии или, другими словами, две различные точки зрения, которые существовали до этого в едином коллективе совместной экспедиции.

Именно такая позиция Флоренского привела к срыву совместной экспедиции 1962 года. Несмотря на то, что подготовка к ней уже шла полным ходом, в мае он (Флоренский) неожиданно объявил, что его экспедиция будет проводиться силами исключительно московских институтов и Комитета по метеоритам АН СССР.

О выполненных во время этой экспедиции исследованиях в книге «Тунгусское диво» говорится следующее:

«…Экспедиция имела узкую, однозначно направленную программу: отбор проб почвы для выделения космических шариков. Главное внимание уделялось теперь отбору проб в бассейне реки Чуни, в ста километрах к северо-западу от изб Кулика, где, по мнению К. П. Флоренского, проходил шлейф выпадения метеоритной пыли, оседавшей после Тунгусского взрыва… Обработка данных экспедиции подтвердила ожидания Флоренского: химический анализ шариков, отобранных в этом районе, говорил об их космическом происхождении. Наряду с шариками из окисленного железа (магнетитовыми) попадались силикатные и изредка — пары спаянных шариков, один из которых был силикатным, другой магнетитовым.

Территориальное распределение шариков также подчинялось закономерности, которую ожидал Флоренский: на общем фоне почти пустых проб наметилась полоса, в которой почва была обогащена магнитными шариками. Ее удалось проследить до 250 километров от места взрыва Тунгусского метеорита — на дальнейшее оконтуривание у экспедиции уже не было сил. Ширина полосы, обогащенной шариками, составляла 50–60 километров…»

В связи с этим, добившись вышеприведенных результатов, руководитель экспедиции Флоренский посчитал свою миссию завершенной. Он искренне считал, что тайна Тунгусского метеорита в принципе ясна: это был взрыв ядра ледяной кометы, содержавшей хорошо известную науке космическую пыль.