«Господин, я и обидеться могу. Я ведь твоё оружие. И никогда тебе не наврежу».

Прости, Змейка. Я понимаю и доверяю тебе, но пережить то, что ты мне предложила… как-то уж совсем не хочется. Скажешь тоже – потаённые желания! Это у тебя потаённые желания попробовать меня на вкус. Я улыбнулся.

«Отрицать не буду, господин. Фахиса ведь тоже хочет отведать хотя бы немного твоей крови».

Сдала боевую подругу с потрохами. Ну, хоть Найрин не хочет от меня кусок оттяпать.

И всё-таки… как я выжил?

«Господин Вахираз постарался».

В который раз он меня выручает…

«Господин, ты бы видел, как он с магом разговаривал, и как этот маг в слезах умолял пощадить его!»

Восхищаешься, значит…

«Господин, вы оба для меня две стороны одной монеты. Я и тобой восхищаюсь не меньше».

Я по-доброму усмехнулся. Приятно всё же, когда о тебе так думают. Но… всё это лирика. Я голый и без денег. Хотя… Садара, а на что ты купила еду?

«Господин Вахираз нашёл сумку мага. В ней были деньги.

И

ещё я твои расплавленные монеты разменяла у ювелира. В общем, господин Вахираз отправил меня на рынок за едой и одеждой для тебя, а сам уселся восстанавливать тело, так как ты весь обгорел и походил на обуглившийся труп».

Да уж. Хорошо, что я всего этого не видел. И хорошо, что от мага в наследство достались деньги. Не скажу, что без них никак, но с ними лучше. Что ещё было у мага?

«Два колдовских посоха, господин».

Да, помню. Из малого он и пальнул в меня огнём. Оприходовать его оружие? А вдруг орден джадугяров возмутится? Ну и что, что трофеи я взял с боя? Ладно, поглядим.

Поднимаюсь, и Садара разворачивает кольца, выпуская меня из живого колодца. Блин, как-то непривычно разгуливать нагишом под открытым небом, несмотря на то, что вокруг ни души. Змейка шуршит в нужном направлении, и я иду рядом: ступаю осторожно – шлёпать босыми ногами по остекленевшей брусчатке неприятно; грубые края камней впиваются в ступни – хоть не режут, и то счастье. Садаре легче – знай себе ползи – чешуя всё выдержит.

Стены базарной площади и близстоящие брошенные домики, судя по всему, смело ударной волной. Остальные жилища магия задела слабо – видны покосившиеся крыши, обвалившиеся или растрескавшиеся стены.

Змейка доползла до остатков ограды и окуталась клубами дыма. Спустя миг викара приняла обычную форму. Красиво нагнулась к груде камней и выудила из-за неё походный мешок – не рюкзак, конечно, но и так сойдёт.

Развязав шнурки на горловине торбы, Садара принялась выуживать одежду: штаны, ремень, рубаху-безрукавку и сапоги с традиционными загнутыми вверх носками – всё чёрного цвета.

– Спасибо, Садара, – одеваюсь и посматриваю на неё – она разочарованно вздохнула, когда застёгивал ремень на штанах. Ну, ничего. Всему своё время.

– Пожалуйста, господин, – она кивает, рога на её голове тускло блестят в золотых лучах заходящего солнца. – Кошелёк с деньгами мага я уже положила в мешок. А вот и посохи.

Пока одеваюсь, Садара вновь изящно нагибается (я аж залюбовался!) и достаёт из-за той же груды камней оружие мага. Посох попроще в длину где-то метр, древко-рукоять переплетено красной кожей, набалдашник венчает крупный рубин. Второй – полтора метра, древко витое с инкрустированными в две оправы рубином и сапфиром, а сверху – играющий цветами радуги бриллиант в пасти оскалившегося льва.

– Как поступишь с трофеями, господин? – Садара протянула однокристальный посох.

Приняв оружие, я направил посох на стоящий в отдалении дом. Из памяти Хавизара выудил знания, как пользоваться подобными «пушками», и попытался пропустить эфир сквозь себя в рубин на набалдашнике.