— Сергей Михайлович! — Пашинян по-прежнему улыбался, почти безмятежно.

— К чертям собачьим Михайловича. Просто Сергей. — Телешов переводил дух. Потом, мотнув головой, тоже улыбнулся. Двадцать-то метров всего и пробежал. Спринтер, твою дивизию.

— Ну, значит, просто Сергей. Как и я. Просто — Сергей. — Майор положил ему руку на плечо. — Задача на пока вот какая будет. Ребята по домам — в смысле, по этим домам, — он обвел рукой уже выделявшиеся на фоне постепенно светлеющего неба пятиэтажки — разбежались, у каждого подъезда сейчас наши. И милиция.

— Понятно. И?

— Я сказал, что будут возникать какие-то разборки, всякий там аджап-сандал, понимаешь, пусть вызывают меня, — он постучал пальцем по рации, — а я уже тебя отправлю. Парламентером. Так?

— Конечно.

— Ну вот и хорошо, — улыбка Пашиняна стала еще шире. — Значит, при мне пока. До поступления сигналов.

— Есть такое дело, — сказал Телешов. — Лучше бы, конечно, без сигналов. Я не к тому, что посачковать охота…

— Это я понимаю, — майор рассмеялся, но тут же лицо его стало серьезным. — Но лучше бы без сигналов.

Значит, пока еще ничего не ясно, подумал Костя. «Оставаться в своих квартирах». «Готовить вещи, брать самое необходимое. Повторяем, самое необходимое». Он поймал на себе взгляд молоденького мента — небось, года еще не прошло, как дембельнулся.

— Что спросить хочешь?

— Так это, товарищ старший лейтенант… Выходит, время тянем?

Участковый подумал, что не глуп паренек. Однако, одернул он себя, службу боец тоже не вполне понимает.

— Тянем, не тянем… Ты на посту?

— Так точно.

— Да ладно тебе, уже не в армии. — Костя показал на небольшие группки МЧС-овцев и ментов, стоявших у каждого подъезда. Поближе к дверям стояли бойцы с дробовиками в руках. — Ты это видишь?

— Видеть-то вижу, — сказал паренек. — Тем более, помповые ружья сейчас-то зачем? Если люди все-таки вниз ринутся? Так, что ли?

Участковый с трудом подавил смех. Потом откашлялся в кулак.

— Ну ты, парень, даешь. Фамилия?

— Басарыкин.

— Так вот, Басарыкин. Нас — тебя — сюда поставили не по людям палить, а людей этих спасать. Понял?

— Так точно, понял.

По лицу парня, однако, было видно, что понял он не слишком много.

— Помповые, Басарыкин, на случай выползания змей. Мы же не знаем, есть ли они в подъездах, а если есть, то в каких. Раз.

Молоденький мент кивнул.

— Теперь два. Если вдруг несознательные какие попадутся, начнут на улицу лезть — вот тут нам с тобой надо будет население убеждать.

Костя был вполне доволен произнесенной речью. Он даже почувствовал в ней какие-то кремеровские нотки. Ну а что, подумал он. До такого Кремера дорасти — очень даже неплохо. Таких Кремеров тоже не на конвейере пекут.

— Убеждать, а не из дробовиков расстреливать, — добавил участковый. — О, чтоб тебя. Вот и накаркали.

Из третьего подъезда вышел помятого вида мужичок и, не отпуская дверь, принялся удивленно пялиться на людей в камуфляжках. Боец МЧС, стоявший с дробовиком в руках ближе всех к подъезду, направил ствол ружья вниз и в сторону.

— Лепешенков! — крикнул Костя. — Владимир!

Мужичок вскинулся.

— О! Товарищ участковый!

Старлей уже подходил к нему.

— Ну что? Тебе закон опять не писан?

Лепешенков, явно с хорошего бодуна, заморгал красными, как у рака, глазами.