|
Клод не мог удержать нервного подергивания, тогда как Фажероль флегматично повторял: - Очень тонко, очень тонко... А твоя картина, Ганьер, где она? - Моя картина? Вот она. В самом деле, присланная им картина висела как раз рядом с маленьким шедевром, на который он только что указал. Это был тщательно выписанный берег Сены, серовато-жемчужный пейзаж, очень красивый по тону, несколько тяжеловатый, но написанный с большим мастерством, без какого-либо новаторского излишества. - До чего же они глупы, отвергая подобное! - сказал Клод, заинтересовавшись. - Почему, почему, я вас спрашиваю? Действительно, трудно было объяснить отказ жюри. - Так ведь это же реалистично! - сказал Фажероль таким резким тоном, что нельзя было догадаться, над кем он издевается - над жюри или над картиной. Ирма, про которую все забыли, пристально разглядывала Клода с невольной улыбкой, которую неуклюжая дикость этого простофили всегда вызывала на ее губы. Подумать только, ему ив голову не пришло воспользоваться ее предложением! Она находила его таким странным, смешным, сегодня в особенности - он был всклокоченный, желтый, точно перенес жестокую лихорадку. Подзадоренная его равнодушием, она фамильярным жестом тронула его за руку. - Смотрите-ка, вон там стоит один из ваших друзей, он вас разыскивает. Это был Дюбюш, которого она узнала, потому что видела его однажды в кафе Бодекена. Он с трудом проталкивался сквозь толпу, рассеянно озираясь поверх голов. Но в ту минуту, когда Клод старался жестами привлечь его внимание, тот, повернувшись спиной, очень почтительно приветствовал маленькую группу, состоявшую из отца, толстого коротышки с апоплексической шеей, тощей матери с анемичным, восковым лицом и дочери лет восемнадцати, столь тщедушной и хрупкой, что она казалась недоразвитой. - Хорош! - пробормотал художник. - Наконец-то мы его застукали... Вот каковы у него знакомства, у этой скотины! И где только он выудил таких уродов? Ганьер сказал, что ему известно, кто они такие. Папаша Маргельян - крупный подрядчик строительных работ, обладатель пяти или шести миллионов; он нажил состояние, застраивая целые кварталы Парижа. Дюбюш, наверное, познакомился с ним через одного из архитекторов, которым он исправлял проекты. Сандоза разжалобила плачевная худоба девушки, и он сказал: - Бедная драная кошечка! Смотреть грустно! - Ну их к черту! - свирепо заключил Клод. - У них на рожах написаны все преступления буржуазии, вот и расплачиваются золотухой и глупостью, это вполне справедливо. |
